— Собирайтесь. То, что вы скажете, не имеет значения.

— Мне надо одеться. — я направилась в комнату, позвав при этом с собой маму.

Когда мы остались наедине, нам удалось шёпотом переброситься парой фраз.

— Я поеду с ними, раз они так хотят. Не отдавайте Максима никому, завтра рано утром собирайтесь и бегите в Верхний Волчок, прыгайте в обрыв у Волчьей горы, я скоро вернусь и найду вас.

— Дочь, они хотят тебя нейтрализовать.

— Я это знаю. Просто хоть в этот раз сделай, как я тебя прошу.

Мама кивнула. Я оделась в удобную, но не очень тёплую одежду и вышла вместе с людьми. Эти ребята оказались неразговорчивыми, однако силу относительно меня пока не применяли. Все мои попытки узнать какую-либо информацию остались безрезультатными, похоже, им был дан приказ молчать.

Мы отправились, мимо замелькали знакомые улицы, затем трасса. Я смирно сидела и продумывала план побега.

Всё оказалось легче, чем я предполагала вначале: мои руки и ноги были свободны, а крупные ребята, сидевшие на заднем сидении по бокам от меня, очевидно, побаивались меня, поэтому проявили непростительную для них медлительность.

Водитель ехал с открытым окном и курил. Мне хватило мгновения, чтобы превратиться, крутануть руль, выпрыгнуть из автомобиля через переднее окно и дать дёру.

Как только моё тело ударилось о землю, я услышала крики: «Взять её!» — будто на меня натравливают собак. Обе машины резко свернули на обочину, из них выскочили люди. Я успела заметить только, что некоторые, как только трасса осталась за спиной, начали превращаться, а другие держали в руках оружие.

Вокруг был не лес, а участки с домами, поэтому петлять не получилось, пришлось прыгать через заборы. Про себя я отметила, что за мной послали людей, готовых в любой момент превратиться, а это значит, от меня ожидали подобного поведения. Убить или серьезно ранить кого-то из них значило бы для меня подписать себе смертный приговор, поэтому для меня сейчас был только один выход: бежать и прятаться.

Преследующие сзади начали стрелять, я максимально увеличила свою скорость, но отчётливо понимала, что надолго меня не хватит. Если остановиться, они в меня попадут. Один из патронов прошил мою куртку насквозь, мне очень повезло: кожу не зацепило.

Наконец, участки остались позади и начался лес, бежать стало легче, но что толку убегать, если мои следы видны на снегу? Я умоляла своё тело продержаться ещё хоть сколько-нибудь, сердце в груди ухало, когти на ногах больно впились в стенки обуви.

Кто-то за спиной протяжно вскрикнул, у меня не было времени и сил оглядываться, я сосредоточилась та том, чтобы скрыться от преследователей.

Мне показалось, что прошла вечность, минуты тянулись всё медленней, но каждая из них всё больше оставляла слежку позади. Теперь я сбавила темп, участила дыхание, в горле пересохло и появился привкус крови.

Природа, так не любившая раньше помогать мне в бегах, пошла на уступки: вела пологими тропами и начала спускать сумерки на лес. Кажется, я и ночью, и с закрытыми глазами смогла бы найти дорогу в Верхний Волчок.

Наконец, я вышла на хорошо протоптанную грунтовку рядом с обрывом. Спасена.

Перед прыжком я снова приняла полностью человеческий облик. Ноги и руки дрожали от перенапряжения.

Жизнь в деревне бурлила: как минимум в половине изб горел свет и шёл дым из труб, кое-где суетились люди. На меня пристально уставились, однако никто не сказал мне ни слова, только собаки начали агрессивно и заливисто лаять.

Я с радостью отметила про себя, что к нашей избе не ведёт ни единой тропы, протоптанной человеком. Дилана тоже нигде не было видно, даже его запах успел выветриться. Возможно, частицы человеческого сознания навсегда покинули его, и он ушёл подальше от людей.

Я рухнула на лежанку, некоторое время неподвижно лежала, пока не озябла, пришлось укутаться одеялом. Вечер я провела, дрожа от усталости и холода, очень хотелось есть. И надо бы было раздобыть дрова и спички, но что-то подсказывало, что меня скорей застрелят из ружья, чем дадут то, о чём прошу.

Ночью я замёрзла до состояния истерики, отчаянья и поняла, что если так и останусь лежать, то не доживу до утра. В избах не горел свет, даже псы были загнаны в дома, чтобы ночью их не порезали волки. Я долго стучалась в двери, подняла шум; собаки, почуяв моё присутствие, взбесились.

Наконец, одна дверь открылась, высунулся человек с ружьём и пальнул в меня. К счастью, не попал, я успела отбежать в сторону. Мне удалось услышать, что если я ещё сунусь, то в следующий раз дробь превратит меня в решето.

Даже когда я была в теле человека, они видели во мне волка, а я уж и забыла, как это. Последние три года всё звериное спало во мне. В голову пришла мысль, что, возможно, превращение поможет выдержать эту ночь. И это была лучшая идея за весь прошедший день. Всё произошло быстро и естественно, я согрелась и, в конце концов, смогла немного отдохнуть.

Утром голод начал жечь меня изнутри ещё сильнее, на рассвете я вышла и во вполне человеческом сознании, но в волчьей шкуре побежала на охоту. Добычей стал заяц, понятное дело, — не кабан.

Маму с Максимом и Свету пришлось ждать едва ли не полдня. У меня появилось ощущение, что что-то пошло не так. Они появились в деревне, когда солнце уже уходило в закат.

— Мама! Слава богу! — мама катила Максима на санках и тяжело дышала, я обняла их всех по очереди. — Что случилось?

— Дочь, надо прятаться, скорее, они скоро будут здесь!

Максим снова сел в санки и мы, что есть сил, побежали к избе. Вряд ли там можно было надолго скрыться, тем более, в доме холодно, печку не зажечь, а Максиму надо находиться в тепле.

— Мама, я превращусь и унесу Максима в волчью деревню.

— Нельзя, вас сразу найдут. Думаю, они уже там.

— Нужно поискать, может, в каком-нибудь из каменных домов есть уцелевшие квартиры… Вы останетесь здесь или пойдёте со мной?

Вместо ответа меня подтолкнули в двери. Мы бегали от дома к дому, искали квартиры, ещё не поглощённые пустотой. Увы, попытки не увенчались успехом: все кирпичные дома на нашем пути были полыми изнутри, как коробки, у которых нет дна.

Вдали показалась чёрная точка: автомобиль.

— Диана, превратись, беги, дай мне Максима!

— Мама, я хочу с тобой! — попросился Максим.

— А ты не испугаешься? Я стану волком… — спросила я.

— Нет.

— Мама, я заберу его.

— Но… — начала было она, но я уже скинула с себя куртку и сапоги и стала превращаться.

Крепко вцепившись зубами в комбинезон Максима, я изо всех сил неслась к пятиэтажным домам, выстроенным через поле от охотничьей деревни. Дальше дорога вела к тюрьме, в которой когда-то держали Захара, но туда я могла направиться только в крайнем случае.