Видя гибель пиратов одного за другим, Харт испытывал страшные угрызения совести. Ему казалось, что к сокровищам они не приблизились за это время ни на йоту. К тому же помимо золота Рэли, в джунглях была еще одна цель, которая заставляла все сильнее отклоняться от маршрута, указанного в карте. А может быть, он все-таки напрасно поверил французскому докторишке?..

Они тогда случайно встретились с д’Амбуленом в одном трактире. Харт готовил флейт к экспедиции в сельву, намереваясь — как и было это впоследствии осуществлено — обогнуть мыс Парья, войти в залив, а потом на шлюпках подняться вверх по Ориноко. За ужином к нему подсел какой-то мужчина в плаще и низко надвинутой на лицо шляпе. Это был Робер д’Амбулен собственной персоной.

Узнав его, Харт вскочил, схватившись за шпагу, но д’Амбулен остановил его:

— Конечно, Харт, вы вправе меня ненавидеть. Но я поступал согласно приказу, а члены моего ордена не могут ослушаться приказа. Я служу Господу — ad majorem Dei gloriam.

— К вящей, говорите, Божией славе? — усмехнулся Уильям. — Почему-то все приказы вашего Ордена попахивают подлостью, — зло ответил Харт.

— Тише, тише, мой друг, вы привлекаете к нам внимание, а мне нельзя находиться здесь. Я нарушил устав и покинул келью после вечерней молитвы — а это у нас строго карается. Да и если меня заметят в вашей компании, мне не поздоровится.

Харт со злостью посмотрел в искренние голубые глаза Робера и сел.

— Зачем вы искали меня после того, что случилось?

— Мне искренне жаль, что все так вышло. Видит Бог, я не желал смерти ни вам, ни Веселому Дику, ни тем паче мадам Аделаиде. Но так, видать, судил Господь…

— Не поминайте всуе Имя Божие, д’Амбулен. Это вы, а не Господь, предали их.

— В чем ныне глубоко раскаиваюсь, мой друг.

— Вы пришли затем, чтобы рассказать мне об этом?

— Нет, я пришел затем, чтобы хоть в какой-то мере исправить то зло, которое произошло по моей вине.

— И как вы собираетесь это сделать?

— Я хочу открыть вам одну тайну, за которую могу поплатиться жизнью. Но прежде чем я это сделаю, мне хотелось бы знать, зачем вы плывете в залив Парья.

— A-а, вы и об этом знаете, жалкий вы шпион. Но я не отвечу вам.

— Тогда я осмелюсь высказать свои предположения. Перед своим самоубийственным поступком Веселый Дик ведь отдал вам настоящую карту, не так ли?

— Не ваше дело, д’Амбулен. Я вам ничего не скажу.

— Ну так вот, Харт. Чтобы вы убедились в моей искренности, я хочу открыть вам тайну: мадам Аделаида жива.

— Что??? Вы лжете!

— Нет, мой друг. И пожалуйста, ради всех святых, говорите тише, на нас и так уже оглядываются. Она действительно жива!

— Где она?

— А вот это, мой друг, самая важная часть тайны. Но чтобы открыть ее, мне нужно знать, есть ли у вас карта.

— Вы готовите новое предательство?

— Ладно, не хотите, не говорите. Ваше право — не доверять мне. Но я все равно скажу вам: мадам Аделаида жива и ее держат в плену в иезуитской редукции, в сельве, неподалеку от Карони, притока Ориноко. Если вы чтите память своего мертвого друга, вы ни за что не оставите эту женщину в беде… Ее ведь могут пытать!

— Не вам, д’Амбулен, говорить мне о чести и о памяти Кроуфорда. Я спасу ее!

— Вот видите, я не просто так спрашивал вас, действительно ли вы отправляетесь в Новую Гвиану. Я просто надеялся, что вам будет по пути…

— Хватит, д’Амбулен. Я не скажу вам больше ни слова. Но… — тут Харт осекся. Не слишком ли он жесток с оступившимся человеком? Ведь если Лукреция жива, Кроуфорд не зря рисковал жизнью. Уильям поклялся другу, что не оставит его сына, но вернуть сыну мать — еще лучше!

— Но, д’Амбулен, — продолжил англичанин, — я искренне надеюсь, что вы не совсем пропащий человек и что наступит день, когда я смогу пожать вам руку.

— Надеюсь, Харт. А теперь мне надо идти: если наши соглядатаи хватятся, мне несдобровать. Робер встал и, закутавшись в плащ, быстро вышел из трактира.

Через пару часов Харт, поднявшись на флейт, уже обсуждал эту новость с капитаном Ивлином и Потрошителем. Разумеется, они пытались его отговорить, но что толку? Нет, если есть хоть один шанс, что Лукреция Бертрам жива и что ее можно спасти, Уильям просто обязан использовать этот шанс. Пусть самый фантастический, самый невероятный, но — шанс!.. Ведь нельзя же допустить, если она и правда жива, чтобы она застряла тут, в этой кошмарной сельве, кишащей призраками, ягуарами, анакондами, крокодилами и, по словам д’Амбулена, иезуитами, которые, если верить острословам, есть крокодилы двуногие.

Только сейчас пришло время выбирать. С нехваткой продовольствия еще можно кое-как справиться, но силы иссякают, отряд тает на глазах, а у тех, кто еще жив и относительно здоров, нервы на пределе. Нельзя лишать пиратов надежды отыскать сокровища! А в создавшихся условиях гнаться за двумя зайцами сразу… Остается одно: ему, Уильяму Харту, проделать дальнейший путь к иезуитской миссии, о которой говорил д’Амбулен, в одиночку, взяв с собой только метиса. Да, он не внушает доверия, но, кажется, действительно хорошо знает местность… и не только местность.

Правда, так без вожатого будут брошены Потрошитель и пираты, но Харт ведь оставит им карту сокровищ, согласно которой уже пройдена почти половина пути до вожделенного Эльдорадо! В конце концов, они могут найти себе и другого проводника вместо этого мрачного плута. Тем более что после длительного перехода по глухим джунглям, где не встречалось никого, кроме диких зверей, путешественникам стали наконец попадаться туземные селения.

Все это Уильям торопливо изложил Потрошителю.

— Есть еще один вариант, Джек, — добавил он. — Вы останетесь тут ждать меня. А когда я вернусь вместе с леди Бертрам, мы продолжим путь за сокровищами. Ведь ей тоже причитается часть как… матери сына сэра Фрэнсиса, то есть, можно сказать, как его жене перед Богом…

— Как его вдове, — мрачно уточнил Потрошитель. — Гиблое вы дело задумали, сэр, себя потеряете и леди не выручите, но да что толковать!.. Все равно не послушаете меня. Берите проводника — мы справимся и без него — и топайте в эту самую миссию, если, конечно, она существует. А мы потихоньку двинем за сокровищами. Если уцелеете — приходите следом, там и встретимся. Ведь вы вызубрили туда дорогу наизусть, верно?

Договориться с метисом не составило труда. Казалось, он догадался обо всем заранее, и местоположение поселения иезуитов якобы тоже знал отлично. Харт собирался отправиться вдвоем с проводником, захватив с собой ружья, порох и немного продовольствия, но двое пиратов добровольно напросились сопровождать его. Теперь уже Уильяму пришлось отговаривать людей от рискованного предприятия, но он в этом не преуспел и на рассвете следующего дня четыре человека двинулись вперед — туда, где, по предположению метиса, находилось устье Карони. Этот мощный, полноводный приток Ориноко протекает в пределах Гвианского плоскогорья, образуя вплоть до устья пороги и водопады. Поэтому двигаться на шлюпке не имело ни малейшего смысла. Где-то между порогами, на берегу этой реки, таилась иезуитская миссия… если, конечно, д’Амбулен не соврал.