«Папа, если ты попытался бы поместить меня в такое место, я бы сбежала» – эти слова Джиннеи не давали мне покоя.

Я знал, что это было правильно, но у меня все еще были эти мысли из разряда «что, если».

А что, если я ошибаюсь?

А что, если я еще больше испорчу наши отношения?

А что, если после 18 месяцев, проведенных в школе, Джиннея выйдет оттуда с теми же мыслями навредить себе?

Мне нужно было получить подтверждение того, что это правильное решение. Я был уверен на 99 процентов. Мне просто нужен был этот недостающий процент, чтобы утвердиться в этом непростом решении.

Поэтому я позвонил Николь.

«Брайан, – сказала она, как только я объяснила ей ситуацию, – я молилась о Джиннее, и мне кажется, что ты все делаешь правильно. Говорю тебе, я вижу невероятное новое начало для Джиннеи. Бог не только ведет тебя к следующему этапу твоей судьбы с KoЯn, но и готовит Джиннею к ее собственной жизни, призванию и судьбе. Я знаю, что это трудно и болезненно, но твое решение поможет ей начать новую жизнь и вывести на свет ту молодую женщину, которой она должна стать».

Ух ты! Услышав эти слова, я успокоился. Николь права. Я знал, что отсылка Джиннеи сокрушит ее дух и сломит так, как никогда раньше она не была сломлена, но в глубине души, именно это и должно было произойти. Как она сможет снова собраться, если не будет полностью сломлена, когда ей некуда будет смотреть, кроме как на Иисуса, и некуда бежать, кроме как к нему?

Она бывала в разных церквях и общалась с прихожанами с шести лет, но после того как она увидела все бедствия, через которые прошел я с Эдгаром, судебные иски, выкупы и банкротство, не говоря уже обо всех христианах, которые бичевали меня в интернете за мои татуировки и за то, что я все еще играю хэви-метал, она не хотела иметь ничего общего с христианством. Она знала, что Иисус был настоящим, а не плодом нашего воображения, но то, что ее собственный отец так много пережил, любя Иисуса, скорее всего, и заставило ее отказаться от христианства.

Да, Николь была права. Если Джиннея на некоторое время уедет, это будет лучше всего не только для наших с ней отношений, но и для ее отношений с Богом.

Да будет так. Дата назначена. Я должен был привезти Джиннею к Тиффани и Трэвису 7 января 2013 года. Теперь все, что нужно было сделать, – пережить каникулы без ссор. Легче сказать, чем сделать.

Я не стал говорить дочери, что записал ее в Awakening Youth, потому что боялся ее возможного побега – она же предупредила.

Я решил вести себя спокойно. Настолько, насколько это вообще возможно в предлагаемых обстоятельствах.

В течение следующих нескольких недель мы жили как кошка с собакой. Джиннея все делала мне наперекор. Походило на «Битву титанов». Я заходил в ее аккаунт на Facebook и видел такие вещи, как: «Мой отец пытается контролировать меня. Он говорит, что заберет мой компьютер и заставит меня обратиться за помощью, потому что я причиняю себе боль, но он ничего не сделает».

«О, правда?» – думал я.

Как бы мне ни было больно читать подобное, но это еще больше укрепило мою уверенность, что я поступаю правильно. Не скажу, что от этого было легче.

Господи, ты был так добр ко мне, но ты также заставил меня столкнуться с самыми трудными битвами, с которыми я когда-либо сталкивался. Эта – одна из самых худших. Я всегда молился, чтобы ты держал Джиннею подле себя, а в последнее время мне кажется, что ты нас бросил. Ей становится все хуже и хуже. Я знаю, что ты помогаешь нам, позволив ей вступить в Awakening Youth в январе, но приближается Рождество, Господи, все выходит из-под контроля. Сейчас мне нужна твоя помощь. Она нужна нам обоим.

– Ну что, ты готова к Рождеству, Нея? – спросил я. Нас ждала двухчасовая поездка из аэропорта Лос-Анджелеса до Бейкерсфилда.

– Наверное, – Джиннея пожала плечами и начала писать сообщения в своем телефоне.

Да… поездочка будет еще та.

Квартира моих родителей всегда идеально подходила для каникул. Они жили рядом с полем для гольфа, поэтому там было тихо и спокойно. «Пожалуйста, пусть все так и останется», – подумал я, когда мы подъехали к их дому.

Как только мы вошли в дом, Сэнди, мальтипу (помесь мальтийской болонки и пуделя. – Прим. ред.) моих родителей, прыгнул на нас. Впервые за долгое время я увидел, как Джиннея улыбается, услышал ее смех. Может, в конце концов все будет нормально.

И все действительно шло хорошо. Первые два дня. А потом снова вернулся Facebook.

Джиннея знала, что у меня есть полный доступ к ее аккаунту, но почему-то решила, что я забыл об этом. Или она просто пыталась меня обмануть. В любом случае, она снова начала посылать неуместные комментарии своим друзьям. Я прочитал все, что она написала одному парню, и, к его чести, он пытался остановить это, чтобы Джиннея больше не попадала в неприятности. Но Джиннее почему-то было все равно.

Меньше всего мне хотелось устраивать с ней грандиозный скандал в доме моих родителей. Только не под Рождество. Но и закрыть глаза на это я не мог. Поэтому я все ей высказал.

– Джиннея, я не знаю, считаешь ли ты меня глупым или тебя больше ничего не волнует, – твердо сказал я, – поэтому проверил твой аккаунт в Facebook, и я знаю, что ты снова пишешь обо мне всякий бред, продолжаешь общаться с тем парнем, который мне не нравится. Ты же обещала, что не будешь этого делать. Что не так?

– Извини. Не подумала, – сказала она таким тоном, что я понял, что ей действительно наплевать.

Я глубоко вдохнул и начал мысленно считать до десяти. Я добрался до шести, и в этот момент Джиннея снова извинилась, хотя и без энтузиазма.

Чтобы избежать баталий, я сказал ей, что заберу у нее ноутбук и телефон на пару дней, и, если она будет вести себя хорошо, я верну их обратно. Я решил, что лучше всего попытаться найти компромисс.

В течение следующих нескольких дней Джиннея, казалось, делала над собой усилие. Конечно, это, скорее всего, было связано с желанием вернуть свои вещи, чем с чем-то еще, но, по крайней мере, на какое-то время все устаканилось. Слово свое я сдержал: через пару дней я вернул технику обратно.

– Я отдам тебе твои вещи при одном условии, – сказал я. – Больше никакого дрянного поведения, и прекрати разговаривать с этим парнем, поняла меня?

– Да, – пробормотала она.

«Может быть, теперь она поймет, что я говорю серьезно», – подумал я.

Угадайте, что? Сюрприз! Она не поняла.

В тот же день я поднялся в комнату для гостей, чтобы проведать ее. Застал я ее, строчащей сообщения на странице сами-знаете-кого в Facebook.