– А это точно безопасно?

Пусть Бэдфорд шел ко мне спиной, но он прекрасно меня услышал. По крайней мере, ответил сразу:

– Весь периметр оцеплен гвардейцами. – И добавил: – И не только ими. Муха не пролетит, рыба не проплывет.

Намек был тонок, но до меня дошел. Возможно, вокруг полно невидимок Кристоффа, но у Бэдфорда имелись свои более незаметные наблюдатели – те, на кого вообще не обращают внимания.

Мы тем временем добрались до ворот.

– Алмур, каким рурком тебя сюда занесло! – на ходу воскликнул Кристофф. – Извини, на чай не приглашаю, но ты и сам не зайдешь.

Из окна экипажа выглянула знакомая морда. И нет, не Алмура – Шуши.

Крыса высунулась из-за занавески и тут же юркнула обратно, а следом дверца распахнулась полностью. И оттуда показалась сиятельная персона модиста.

Сиятельная в самом прямом смысле слова.

Сегодня его костюм сверкал тысячами блестящих камушков, из-за чего на него даже смотреть было больно. Тут же хотелось прикрыться ладонью и поморщиться.

– Рэкшор… – закатывая глаза, протянул Алмур, но тут же открыл и пренебрежительно смерил менталиста взглядом. – Что за ужас на тебе надет? О боги! Впрочем, нет! Носи дальше, это совершенно не мое дело. Главное, что этот позор никто не свяжет с моим именем.

Вильгельм сбежал со ступенек, пронесясь ураганом мимо Рэкшора, и бросился ко мне:

– О Анна! Как же я рад вас видеть! Всю ночь не мог сомкнуть глаз, вспоминая наши разговоры. Вы породили во мне столько идей, и, едва проснувшись, я приказал подать экипаж, чтобы поехать на ваши поиски. И каков же был мой шок, когда мне сообщили, что ваш прежний дом взорван и вы теперь гостите у… хм… этого.

Руки модиста сомкнулись на мне в крепчайших объятиях – так много радости в нем было. Рядом откашлялся Бэдфорд, и даже смущенная Томпсон протянула что-то вроде озадаченного «э-э-э».

– И вам доброго здравия, рьен Алмур, – с усилием выдохнула я, ощущая, что меня сейчас придушат от столь огромного потока «любви».

– Вы моя муза! – продолжал Вильгельм, наконец выпуская меня и бросаясь обратно к карете. – Только посмотрите, что я привез. Это срочно нужно всем увидеть!

Одна за другой из кареты прямо на тротуар выкладывались коробки, будто кубики, вырастая в высокую башню. Я даже озадачилась: нет ли у модиста внутри экипажа комнаты с пятым измерением, иначе как он вместил туда весь этот груз.

– Тут платья, верхние одежды: шубы, пальто, накидки. Я взял на себя смелость и сотворил костюм для верховой езды в летнем и зимнем варианте.

– Но я не умею ездить на лошади, – робко вставила я.

Алмур отмахнулся:

– Вы кокетничаете, рье Батори. Я не знаю ни одной леди, которая бы не умела держаться в седле. С горем пополам, но все ездят. А мои наряды помогают это делать элегантно. Так, а теперь шляпки. – Очередная порция коробок была выставлена на дорогу.

Оглядывая всю эту громадину, тянущую на ассортимент небольшого магазина, я выдавила на лице благодарную улыбку. Я и в самом деле была очень благодарна Алмуру, если бы все не происходило так не вовремя.

Вдобавок теперь он смотрел на меня выжидающе.

– С-спасибо, – еще раз произнесла я.

– Да-да, спасибо, – вперед вышел Кристофф и, ухватив Алмура за плечо, попытался запихнуть его обратно в экипаж. – Рье Батори вам очень благодарна и обязательно померит все эти наряды, когда их занесут в дом.

– О нет, так дело не пойдет, – модист принялся упираться ногами, да и Шуша кинулась на защиту хозяина – сидя на плече, клацнула зубами всего в паре сантиметров от пальцев Кристоффа.

– За хвост подвешу! – прошипел Рэкшор, на что Шуша сделала еще один агрессивный выпад.

– Кристофф! Я же просил, – предостерегающе встрял Рассел, вклиниваясь между этими двумя. – Вильгельм, мы благодарны тебе за наряды для рье Батори, и ты наверняка хотел бы видеть результат своих трудов. Но сам понимаешь, она не может начать примерять это все прямо на улице. Так что еще раз спасибо…

– Спасибо в карман не положишь. – Алмур стряхнул с помятого Кристоффом рукава невидимые пылинки и вновь уставился на меня. – И я уверен, что мои работы не нуждаются в дополнительных примерках, но я бы хотел нечто другое.

Он многозначительно поиграл бровями. Выглядело очень пошло, если бы до меня не дошло: Вильгельм попросту ждет выполнения моего вчерашнего обещания.

Алмур хотел новые рисунки одежды, а у меня все из головы вылетело. Мысли быстро зашуршали, словно тараканы, которых застали врасплох, когда включили свет на кухне. Вжух – и нет ни одной толковой.

Только пустота. От напряжения, а может, от яркого солнышка даже пот на лбу проступил. Самым правильным было бы извиниться перед модистом, сказать, что выполню обещание позже, но что-то подсказывало: этим я могу заработать себе смертельного врага-истеричку.

– Вы бы хоть лавочку тут поставили, – неожиданно перевела на себя внимание рьина Томпсон. – Даже присесть пожилому человеку негде. Господин Рэкшор, непорядок.

Я бросила на нее удивленный взгляд. Бэдфорд поспешил подставить рьине руку, да и Алмур сделал к ней шаг. А вот сам Кристофф даже не дернулся в ее сторону.

Зато краем глаза я заметила, как он умудрился закинуть себе в рот карамельку. Он что, их в кармане сразу без фантиков хранит? Сладкоежка фигов.

– Ноги уже старые, – продолжала стенать Томпсон, повисая одновременно и на Алмуре, и на Бэдфорде. – Возраст дает о себе знать.

Я опустила взгляд на землю и припомнила башмаки рьины. По местным меркам, может, и писк моды, но неудобно же. Идея родилась мгновенно.

– Помните того сапожника, про которого я вам вчера рассказывала, – оживилась, подскакивая к модисту. – Кроме моих туфель он делал и другую необычную обувь. Из мягкой кожи на шнурках и гибкой подошве – кроссовки. Уверена, с вашей креативностью, рьен Алмур, вы сумеете облагородить эту идею!

Рьина Томпсон была тут же позабыта модистом, и внимание переключено на меня. Минут тридцать я буквально на пальцах объясняла, что такое кроссовки, как их носят и насколько это удобно. Пусть и не с превеликим удовольствием, но, кажется, Вильгельм удовлетворился. Я уже начала порядком уставать, и виски ломило, когда он заявил, что все понял, и откланялся.

В свой экипаж он вскочил стремительно и так же стремительно уехал, оставив после себя пыль и гору коробок.

– Терпеть его не могу, – глядя вслед карете, пробормотал Кристофф. – Где Алмур, там хаос. Его слишком много.

Я посмотрела на Рэкшора с удивлением:

– Такова его натура, не стоит винить человека за то, что он таким родился.

– Алмур родился пастухом. Если бы не проснувшийся дар, то и дальше бы пас скот, – пробормотал Кристофф, морщась. Он вновь полез в карман и достал очередную конфету. Задумчиво подержал в руках, но есть пока не стал. – А вы, значит, продаете секреты своего мира, рье? Прекрасно, просто замечательно.