Где располагались ее покои, я не знала, но стоило только оказаться в коридоре, сразу поняла.

Из левого крыла раздавались знакомые громогласные вопли:

– Что значит мне запрещено покидать стены этого дома? Да я вас всех тут сейчас! Вы знаете, кто я?!

Бросившись туда, я замерла под дверями.

– Знаю, – голос Кристоффа звучал спокойно и размеренно. – Вы рьина Эллеонора Патрик Томпсон, первая линия дома Греф, возраст пять веков…

– Вот видите, юноша, у вас еще молоко на губах не обсохло, да что там молоко! Вас еще самого и в помине не было, когда я появилась в этом городе. И вы не смеете меня задерживать!

– Это ради вашей же безопасности.

– Моя безопасность в моем доме. А не тут… Рурки вас подери, как вы живете в доме, где нет истинной хозяйки? Это же все равно что ночевать под открытым небом.

– Хочу вам напомнить, – все так же спокойно продолжал Кристофф, – что у вас теперь нет дома. А вот открытое небо над местом, где он стоял, очень даже присутствует. Так что прошу успокоиться. Дайте показания о произошедшем вчера, и тогда, быть может, я вам помогу. Итак, что вы почувствовали, когда ваш дом взорвался?

– Взорвался? – все так же негодовала старушка, градус ее эмоций поражал. – Да будет вам известно, юноша, мой дом… – тут она немного замялась. – Нет. Он не взрывался. Не могу объяснить, только в одно мгновение стены просто испарились, но он не исчез. Я чувствую: он до сих пор со мной! И должна его найти.

– Мы видели огонь и дым, – Кристофф был невозмутим. – Возможно, из-за состояния стресса вы неверно запомнили, но там камня на камне не осталось.

– Взорвалась горелка, когда исчезли стены! – отчеканила Томпсон. – И у меня отличная память. Так что я должна идти, как минимум у меня остались родные двери. И когда я узнаю, кто виноват в исчезновении моего жилья, я сотру в порошок этого мерзавца.

С той стороны двери раздались решительные шаги, и я поняла, что меня сейчас обнаружат бесстыдно подслушивающую.

Пришлось действовать на опережение: постучаться первой, а когда дверь распахнулась, робко улыбнуться рассерженной донельзя старушке:

– Доброго утра. А я вам тут платьишко принесла.

Рьина замерла. Оторопела. Ее напряженные плечи еще несколько мгновений напоминали острые углы, а после неожиданно опали и расслабились. Томпсон в совершенно нехарактерной ей манере вдруг резко успокоилась, остыла и даже улыбнулась.

– Анна… – произнесла она. – И ты тут. Хоть что-то родное. Проходи. Этот изверг издевается надо мной.

Она гневно зыркнула на Кристоффа, а тот очень удивленно – на меня.

– Думал, вы еще спите, – произнес «изверг».

– Как видите, нет. – Я прошла в комнату, и рьина схватила меня за руку, будто в спасательный круг вцепилась. Вот уж точно довели бабушку, если она даже меня, которую еще недавно на дух не переносила, воспринимала спокойнее, чем королевского менталиста. – Рьен Рэкшор, давайте лучше я поговорю с госпожой Томпсон. Разве не видите, ей и без ваших допросов плохо.

– Вижу, – подтвердил тот. – Но работа есть работа. Рьина Томпсон, если вам так будет спокойнее, я могу пригласить сюда и рьена Бэдфорда. Он тоже в доме.

– Вот еще, это ведь из-за его вмешательства у меня адская головная боль, – фыркнула женщина. – Хотя ладно, зовите. Хочу посмотреть в глаза этому горе-менталисту. И чему только его пять лет в академии учили. Бестолочь! А ведь из дома Вивьерн!!!

Рьен Бэдфорд явился минут через десять после того, как за ним послали слугу. Рассел выглядел неплохо для человека, который не спал всю ночь и штудировал исторические труды.

– Рад вас видеть в добром здравии, рьина Томпсон, – произнес он, зайдя в комнату.

Женщина глянула на него недобро и при этом как-то заторможенно.

– Издеваетесь про здравие?

Мы сидели с ней на краю дивана, и кому, как не мне, было видно, что состояние у рьины очень далекое от того, которое называют нормальным. Иначе как объяснить, что она так и не отцепилась от меня за все прошедшее время. Так и сидела, «полуобняв» мою руку. То и дело старушка принималась немного раскачиваться, будто баюкала саму себя, словно младенца.

И пусть выглядела Томпсон чисто внешне не худшим образом, с головой у нее явно намечались проблемы.

– Рьина как раз говорила, что ты, братец, бездарный менталист, – вставил «шпильку» Кристофф. – У бедняжки болит голова, и я пообещал, что все медицинские расходы ты возьмешь на себя. К слову, лекаря я уже вызывал. Похоже, ты перестарался. Сам смотри…

А смотреть и в самом деле было на что. Может, со стороны это и выглядело забавно, но Томпсон теперь положила мне голову на плечо, и от того чтобы не сбежать от нее подальше, меня удерживал только острый взгляд Кристоффа, который будто говорил мысленно: «Только дернись, и я тебя к этому дивану гвоздями прибью».

– Кристофф, ты такой заботливый, – саркастично вежливо ответил Рассел, с удивлением смерив взглядом меня и Томпсон. Та придвинулась еще теснее, а я начинала ощущать себя все более неуютно.

Рассел прищурился:

– Рьина Томпсон, у вас все в порядке? С каких это пор между вами двумя такие теплые отношения?

Себе я задавала тот же вопрос. Как ни крути, но с Томпсон мы не дружили и хоть достигли состояния относительного нейтралитета и тактической взаимопомощи, когда это было выгодно обеим сторонам, но вот о таких «объятиях» речь никогда точно не шла.

Заметил с ходу это и Бэдфорд. Да что там говорить, даже не знающий нюансов Кристофф и тот видел странности.

– Она уже десять минут как сидит, вцепившись в Анну, – произнес он.

– Я вообще-то здесь, – в привычной ей манере отозвалась старушка. – Не надо обо мне в третьем лице, я все прекрасно слышу. И что, собственно, не так? Анна – хорошая рье, никто из вас, остолопов, даже не подумал, что мне может понадобиться одежда. А она…

Голос ее вновь потеплел. Похоже, Бэдфорд и впрямь спек «бабушке» мозги, и та теперь воспылала теплыми чувствами к одной попаданке.

– Возможно, всему виной стресс, – робко предположила я.

Но Бэдфорд и Рэкшор, не сговариваясь, одновременно едва уловимо покачали головами. Им, менталистам, похоже, было виднее.

– Рьина Томпсон, – позвал старушку Кристофф. Та подняла на него рассеянный взгляд. – А вы знаете, я, кажется, передумал. Как только придет доктор, вы можете уходить на поиски своего дома.

Я вытаращилась на него. Он с ума сошел – отпускать ее в таком состоянии?

Но рьина явно передумала уходить.

– Зачем? – медленно произнесла она. – Я тут все хорошенько взвесила и решила, что вы правы, рьен Рэкшор. От дома ничего не осталось. И там наверняка небезопасно… Я лучше побуду здесь, с Анной.