какие-либо вопросы при Фёдоре Иннокентьевиче, он не собирается.* * *

Вся дорога проходит в напряжённом молчании. Лука чувствует затылком чужие взгляды, но не оборачивается и даже не заглядывает в зеркало заднего вида. Вместо этого упрямо смотрит на проносящиеся за окном пейзажи. На то, как привычно сменяются многоэтажные дома частными домиками, как пролетает мимо ещё один рукав дороги, вновь сменяясь разномастными заборами и домами.

Фёдор Иннокентьевич, не иначе как по привычке, пытался завести разговор в самом начале, но не вышло. На его вопросы отвечали односложно и с явной неохотой.

— Куда мы едем? — нарушает устоявшуюся тишину Алиса. Голос едва заметно дрожит, так что можно не заметить, если нарочно не прислушиваться, ловя малейшие изменения.

Лука всё-таки косится в зеркало заднего вида, всё ещё не решаясь обернуться. Да и того, что он видит, вполне хватает, чтобы понять — напряжена почти до предела: побелевшие костяшки вцепились в ремень небольшой перекинутой через плечо сумки, губа прикушена, даже крылья носа тревожно подрагивают, словно в попытке найти ответы в окружающих запахах.

Остальные, впрочем, не лучше. Сидят, прижавшись плечом к плечу, как воробьи на ветке: растрепанные ветром, сосредоточенные и тоже напряженные.

— На базу.

— Нам сказали… — отзывается Макар. — И, судя по всему, родителям сказали, что это недалеко.

— И не соврали, — Лука отворачивается к окну, не желая видеть собственный прокол. Понимает, что надо было поговорить раньше, чтобы не было вот такого. Однако он думал, другие всё объяснят гораздо лучше, но, похоже, просчитался.

— Фёдор Иннокентьевич, разрешите? — и тут же продолжает, стоит тому лишь кивнуть: — «Бастион» дислоцируется на месте бывшей военной части, которая несколько лет назад, точно не помню, простите, была выкуплена у государства и отремонтирована. Находится в нескольких километрах от города, но довольно близко. Рядом лесополоса, там удобно устраивать тренировки на пересеченной местности. С территорией самой базы я вас познакомлю позже.

— А сначала что?

— А сначала знакомство с Самуилом Борисовичем Оплетаевым, — отвечает вместо Луки Фёдор Иннокентьевич, сворачивая с шоссе на грунтовую дорогу. — Ещё немного осталось. Скоро будем на месте.

Лука оборачивается, поясняя:

— Вы познакомитесь с биг боссом. Он нормальный, хоть и бывает строгим, — и, судя по закрывшему рот Косте, понимает, что предвосхитил вопрос.

* * *

Сборы в центре тренировочного зала напоминают Луке об уроках физры. Построение в шеренгу, только далеко не по росту и один человек впереди. Хотя в данном случае двое. И Лука чуть в стороне, так чтобы видеть будущую команду.

Самуил Борисович хмурит кустистые брови, рассматривая вновь прибывших так, будто видит их впервые. Хотя Лука готов поспорить, что до приказа об инициации тот ознакомился с делом каждого из них.

— Я рад, что вы все согласились на участие. Поверьте, это в ваших же интересах, ибо в простом мире вы бы очень скоро не смогли нормально существовать.

Лука ловит на себе быстрый, задумчивый взгляд Самуила Борисовича, но никак не реагирует, предпочитая смотреть на замерших в нескольких шагах новичков.

Разномастная кучка подростков ничем не напоминает будущую команду. Нет общности, какой-то связи. Если не знать на что смотреть, конечно.

— Не буду ходить вокруг да около. Может быть, вы успели уже заметить, что отличаетесь от остальных людей. Нет, это не связанно с вашим переходным возрастом и желанием быть особенным. Вы действительно такие. Особенные. Потому что у вас есть способности. Может быть пока небольшие, но уже значительные. Здесь мы дадим вам возможность без страха раскрывать их и развивать. Дадим всё, чтобы превратить алмаз в ограненный бриллиант, что уже через некоторое время засияет новыми гранями.

Лука видит, как шумно выдыхает Алиса, смотря прямо, но словно мимо. Старается делать вид, что её не задевают чужие слова, хотя это, по-видимому, не так. Как вздрагивает более открытый и активный Костя, тут же получая ответ от брата в виде прикосновения плечом к плечу. Они все напряжены так, будто знают какую-то очень важную тайну и боятся.

«У всех проявилось» — болезненно бьётся о рёбра понимание. Лука соскальзывает на другой формат зрения прежде, чем успевает сосредоточиться и это оказывается куда как легче чем раньше.

Они сияют. Лука даже на мгновение зажмуривается от яркости чужих красок в этом сером мире.

Самуил Борисович продолжает что-то ещё говорить, но Лука больше не прислушивается. Смотрит, чуть прищурившись, на чёткую, будто нарисованную чёрно-белыми штрихами фигуру Макара, различая внутри едва заметные, словно укрытые лёгким туманом, искры. У стоящего рядом Кости они сияют гораздо ярче и, кажется, меняют цвета, переливаясь сине-зелёным. Как тот самый бриллиант, на грани которого упал луч света.

Зато Алиса его напрягает. Яркий и чистый цвет, что видел Лука раньше, чуть потускнел, а листопад замедлился, словно потерял силу, но окончательно не опал.

Чудятся ему ниточки, опутывающие всю фигурку будто тонкая паутинка, что сковывает, тормозя движение.

Однако разобраться Лука не успевает. Вздрагивает от прикосновения к лодыжке и, сморгнув, возвращается в реальность. Одного взгляда вниз хватает, чтобы понять — под ногами никого нет. Однако Лука уже успел привыкнуть к новому статусу своего «кота» и тому факту, что к дому он никак не привязан.

— За старшего будет Лука. Он проведёт экскурсию и, если сможет, ответит на ваши вопросы. На сегодня всё.

— Самуил Борисович, — не удержавшись, зовет Лука прежде, чем тот уходит. Догоняет спешно, оставляя будущую команду позади. — Мне бы хотелось поговорить с вами, это возможно?

— Когда закончишь. Я буду в кабинете.

* * *

Тихон появляется и исчезает внезапно. Вот только что мелькнул в конце коридора белым пятном: завернул за угол, махнув хвостом, и всё, нет его. Притом что Лука точно знает — там ничего нет. Даже поворота как такового, лишь визуально кажется, а так — стена.

По спине ползёт неприятный холодок, так что Лука, передёрнув плечами, интуитивно находит под слоем одежды амулет. Ничего же странного не происходит. Просто домовой обходит свои владения, пока его хозяин тут.

«Всего-то…»

Лука давит так и просящуюся на губы улыбку. Быстро же он привык.

Только вот морозец с кожи никуда не