тайный советник, журналист, литератор, сотрудничал в ОЗ. Достоевский познакомился с Порецким в 1846 г., встречался с ним у Майковых, в доме С. Д. Яновского. В начале 1860-х гг. Порецкий вёл во «Времени» отдел «Внутренние известия» («Наши домашние дела»), а после смерти М. М. Достоевского стал официальным редактором «Эпохи». Н. Н. Страхов вспоминал: «Подходящие литературные имена состояли в подозрении у цензуры, и потому редактором попросили стать Александра Устиновича Порецкого, служившего в Лесном департаменте, человека неизвестного в литературе, но очень умного и образованного, отличавшегося, сверх того, редкими душевными качествами, безукоризненной добротою и чистотою сердца. Сочувствуя всею душою направлению “Эпохи”, он взял на себя официальное редакторство, тогда как всем делом заправлял, разумеется, Фёдор Михайлович…» [Д. в восп., т. 1, с. 473] Позже, в 1873–1874 гг. Порецкий сотрудничал в возглавляемом Достоевским «Гражданине». Именно об этом времени вспоминала В. В. Тимофеева: «Теперь он [Достоевский] редко принимал в типографии и знакомых ему сотрудников. По крайней мере, за всю эту зиму, я помню, приходил раза два только Александр Устинович Порецкий, с которым Фёдор Михайлович познакомил тогда и меня и много рассказывал мне про его “несравненную душевную чистоту и истинно христианскую веру”.

— К этому человеку я питаю особенное доверие, — признавался мне Фёдор Михайлович, — во всех тяжелых, сомнительных случаях моей жизни я всегда обращаюсь к нему и всегда нахожу у него поддержку и утешение…» [Там же, т. 2, с. 173]

Сохранилось 9 писем Достоевского к Порецкому (1847–1876) и 6 писем Порецкого к писателю (1871–1876).

Потоцкий Павел Платонович

Юнкер Михайловского артиллерийского училища в Петербурге. 6 июня 1876 г. написал Достоевскому письмо по поводу статьи из майского выпуска ДП (гл. 2) «Одна несоответственная идея» о самоубийстве Н. Писаревой, в котором задавал эмоциональные вопросы и требовал ответов: «Послушайте, отчего Вы так нападаете, отчего так сожалеете Писареву, сожалеете не просто, а кажется как-то особенно. Что же особенного? Это для Вас, может быть, Писарева аномалия? <…> Отчего же Вы не направите Ваших стрел на причину, а не на следствие? <…> Я убеждён, что Вы мне ответите — это Вы должны (напишите, как я уже сказал, на равных)…» [ПСС, т. 292, с. 251]

Достоевский, для которого тема самоубийства была одной из самых «капитальных» и в ДП, и вообще в творчестве, не мог оставить это письмо без внимания и ответил сразу же, 10 июня 1876 г. Суть этого письма-ответа заключена в словах: «А Вам совет: бойтесь относиться к такому, например, делу, как дело с Писаревой, так поверхностно. Лучше думать, и тогда, может быть, Вам понятно будет, что если сказать человеку: нет великодушия, а есть стихийная борьба за существование (эгоизм), — то это значит отнимать у человека личность и свободу. А это человек отдаст всегда с трудом и отчаянием…» Более обстоятельно «философию» вопроса писатель изложил в ответе музыканту В. А. Алексееву за три дня до того (7 июня), который тоже откликнулся на эту же статью в ДП.

Почвенничество

Направление русской общественной мысли XIX в., у истоков которого стоял Достоевский. Главными идеологами и пропагандистами почвенничества были также его соратники по журналам «Время» и «Эпоха» критики А. А. Григорьев и Н. Н. Страхов. Почвенничество стремилось преодолеть односторонность как западничества, так и славянофильства, но всё же больше точек соприкосновения у почвенников было со славянофилами. Как и славянофилы, почвенники провозглашали нравственно-религиозные основы русского национального характера и отрицали революционную демократию, но, вместе с тем, в отличие от славянофилов, они не идеализировали допетровскую Русь, не были безоговорочными противниками прогресса. Главный постулат почвенничества: образованная часть общества должна слиться с «народной почвой». Суть, программа почвенничества наиболее полно были отражены в «Объявлении о подписке на журнал “Время” на 1861 год», «Ряде статей о русской литературе», других статьях Достоевского, а также Григорьева и Страхова начала 1860-х гг., опубликованных на страницах Вр.

Прац (Пратц) Карл-Эдуард

(1805–1884)

Издатель, бумажный фабрикант, владелец типографии в Петербурге, в которой печатались «Петербургский сборник», журналы «Время» и «Эпоха». В 1867 г. Пратц издал (совместно с А. Ф. Базуновым и Я. Вейденштраухом) «Преступление и наказание». Сохранилось 3 письма Пратца к Достоевскому, касающиеся денежных расчётов.

Преснов Д. И.

Московский книгопродавец, которым продавал сочинения Достоевского с 1878 г. Имя его встречается в переписке писателя с женой.

Прибыткова Варвара Ивановна

Петербургская дама-спиритка, начинающая писательница. В 1873 г. она предложила в «Гражданин», который редактировал Достоевский, повесть «Болезнь нашего времени». Выяснилось, что для газеты-журнала повесть не подходит по размеру, и Достоевский предложил переслать её хотя бы в «Русский вестник». Прибыткова в письме от 26 октября 1873 г., ухватившись за эту идею, попросила писателя снабдить её творение своей рекомендацией, ибо в РВ, по её убеждению, «статей без авторитетного покровителя не только не принимают, но даже не читают» [ПСС, т. 291, с. 521] Достоевский просьбу выполнил и в письме к редактору журнала Н. А. Любимову от 13 декабря 1873 г. написал о творении Прибытковой: «Между тем повесть я читал внимательно: она весьма недурна. Конечно, не блестит художественными достоинствами, но умна бесспорно и не хуже никакой женской работы наших современных писательниц…» Но «Болезнь…» в РВ так и не появилась.

Между тем, в мае 1878 г. Прибыткова явилась к Достоевскому уже ходатаем за «изобретателя» О. Н. Ливчака, который также жаждал получить покровительство и рекомендации известного писателя для продвижения своих идей, что, мягко говоря, радости Достоевскому не доставило.

В 1885 г. Прибыткова опубликовала «Воспоминания о Достоевском» («Ребус, № 25–26), где рассказала о своих встречах с писателем и о том, как она пыталась склонить его к признанию спиритизма, но Достоевский относился к нему скептически и даже, по выражению Прибытковой, не любил его и даже считал вредным. Видимо, как результат этих встреч-разговоров появилась запись в рабочей тетради Достоевского 1875–1876 гг.: «Потому что спиритизм отвечает огромной массе людей, как и легкомысленно верующих, так и праздных на чудеса, так и просто глубоко верующих (Прибыткова)» [ПСС, т. 24, с. 160]

Прокофьев Кузьма Прокофьевич

Поручик фельдъегерского корпуса, сопровождавший Достоевского, С. Ф. Дурова и И. Л. Ястржембского в Сибирь. В первом послекаторжном письме к М. М. Достоевскому (фев. 1854 г.) писатель тепло отозвался о фельдъегере: «Оказалось, что это был славный старик, добрый и человеколюбивый до нас, как только можно представить, человек бывалый, бывший во всей Европе с депешами. Дорогой он нам сделал много добра. Его зовут Кузьма Прокофьевич Прокофьев. Между прочим, он нас пересадил в закрытые сани, что нам было очень полезно, потому что морозы были ужасные. <…> По всей дороге на нас выбегали смотреть целыми деревнями и, несмотря на наши кандалы, на станциях брали с нас втридорога.