– Конечно, есть, – заявила Оля. – А что тут такого удивительного? Она ж не монашка какая. Правда, давно мы с ней не виделись, она куда-то пропала…

– А Алиса мне про парня ничего не говорила! – обиженно воскликнула я. – Хотя мы с ней очень хорошие приятельницы. Я тоже давно с ней не общалась, вот боюсь, вдруг обидела ее чем-то…

– Не знаю, – пожала плечами Оля. – Все может быть. А скорее всего, она со Жгутом время проводит. Алиска ж втрескалась в него как кошка, это за версту видно. Они вечно вместе тусили, она от него ни на шаг.

– А когда вы в последний раз ее видели? – продолжала расспрашивать я девушку. Наш разговор мало интересовал Соню, Олега и других членов страйкбольной команды – они что-то обсуждали, не обращая на нас внимания, и только Данил внимательно слушал Олю. Когда она что-то говорила, он слегка поглаживал ее по руке и улыбался, когда она смотрела на него. Оля задумалась.

– Ой, я точного числа не помню, ну, может, неделю назад. Или чуть меньше, – наконец проговорила она. – Мы здесь встретились, в «Небоскребе». Алиса пришла со Жгутом, мы днюху Кирилла отмечали. Мы же всегда тут в праздники собираемся… Тогда пьянка была о-го-го какая, столик отдельный заказали. Я, вообще-то, не пью спиртного, но в редких случаях могу себе позволить полбокала шампанского. А тут назаказывали коктейлей, закусок… – Она кивнула на блюдо с креветками, стоявшее возле меня. – Я плохо помню, что происходило: на меня алкоголь очень сильно действует, поэтому я стараюсь не пить. Утром плохо себя чувствую к тому же. Но не поддержать компанию не могла, потому мне и налили шампанского, Данил за меня допил что осталось. Алиса со Жгутом танцевали, он вообще набрался по самое «не хочу», да и все тут «хорошие» были. Пельмень только какой-то подавленный сидел, я с ним пыталась заговорить – может, неприятности какие, – но он молчал. Зато хорошо помню, как он сцепился с Алисой – не знаю точно, из-за чего, но в разгар вечеринки они начали спорить, на весь клуб слышно было.

Жгут сидел за столиком и пил пиво, он вообще был в неадеквате, а Пельмень обозвал Алису «богатой выскочкой», дочкой денежных кошельков, так, что ли… В общем, суть такова – что Алиса ничего собой не представляет, ничего не может, а прожигает жизнь за счет своих предков. А она в ответ тоже стала его обзывать – говорила, что благодаря ей тут такие вечеринки закатывают, что она всем старается помочь, а ею пользуются. Да и правду она говорила – мы ведь складывались на торжество, а Алиса больше всех заплатила, да еще и за Жгута внесла, так как у него на тот момент с деньгами проблемы были. Но я видела, как сильно уязвили ее слова Пельменя – она едва не разрыдалась.

Я было хотела ее успокоить, сказать, чтобы она не обращала внимания на Пельменя – он ведь часто ведет себя неадекватно, бывают у него вспышки ярости. Да и потом, как мне кажется, он комплексом неполноценности страдает. У него плоховато с деньгами, вот он и сорвался на Алиску. Вроде как ей все на халяву достается, а он такой несчастный, крутится-вертится, а ничего у него путного не выходит. Завидовал ей просто, вот и обзывал…

Я не успела вмешаться, Алиса заявила, что она уезжает из клуба – надоело слушать оскорбления. Подошла к Жгуту, попросила его проводить, но он пьяно улыбнулся ей и попытался обнять. Алиса психанула, разрыдалась. Мне пришлось ей такси вызвать. Когда машина подъехала, она вроде успокоилась, но на Жгута, по-моему, обиделась. Да на всех она обиделась, что тут говорить. Мне очень жалко ее стало. Пельмень еще раз обозвал ее напоследок, потом и сам свалил из клуба. И хорошо, а то стал бы наезжать на всех подряд. Я лично считаю, что, раз настроение плохое, сиди дома и никому не порть вечеринку. Но Пельмень, видимо, так не думал.

– А кто-нибудь видел, куда этот Пельмень пошел? – поинтересовалась я. – Кстати, почему он – Пельмень? Откуда такая странная кличка?

– Да из-за фамилии, – махнула рукой Оля. – Так-то он – Игорь Пелимов, но все его зовут Пельменем. А вы думали, из-за любви к пельменям? А кстати, вот и он… – Девушка кивнула в сторону выхода из «Небоскреба».

Я тут же повернулась в ту сторону, куда она показывала. В клуб вошли двое парней – один пониже ростом, приземистый и крепкий, в черной футболке и таких же черных джинсах. Другой – весьма странный тип, даже по сравнению с другими ребятами из страйкбольной команды Сони он выглядел весьма необычно. Начать с того, что данный субъект немного переборщил с татуировками – у него не только были разрисованы все руки, но и лицо. Выбритые виски, черная борода, наколка, оплетающая правую бровь, пирсинг в носу и в губе – нет, что ни говори, а парень явно перемудрил в своем стремлении выделиться из толпы. Может, татуировки временные, подумала я про себя. Куда ни шло сделать наколку на руке или на спине – при желании рисунок можно закрыть одеждой. Но набивать рисунок на брови или на лбу – я бы не рискнула. Тем более «разрисованным» людям бывает сложно устроиться на работу, где требуется презентабельный внешний вид. Другое дело, если татуировка является визитной карточкой мастера соответствующего тату-салона, и то я бы поостереглась столь экстравагантно менять свою внешность. Да, прочих татуированных посетителей клуба сей гражданин явно переплюнул.

– А вместе с Пельменем – Жгут как раз, – проговорила Оля. – У него такое погоняло – на руке татуировка, изображающая свернутый жгут, поэтому его так все называют. Вроде как он сам придумал эскиз для наколки и сам же ее и набил. Другой такой ни у кого нет.

– Это в него влюблена Алиса? – уточнила я, все еще не веря, что на такое чудище вообще можно без содрогания смотреть. Однако Оля утвердительно кивнула.

– Ага, они встречаются, – уточнила она. – Вы не смотрите, что Жгут так странно выглядит, на самом деле он довольно интересный собеседник. Знает кучу всего, да и вообще, они с Алисой отличная пара.

– Ну-ну, – хмыкнула я, про себя добавив фразу, которую недавно вспомнила: «Любовь зла».

Вслух я произнесла: