достатке? Я поступил также ради Хусейна и Амины. И ради Муны. Лучше так, чем тюремный срок.

Обратная сторона медали, как говорили на западе. В какой-то степени мы оба предали своих сестер, чтобы те были счастливы. И оба корили себя за этот поступок.

Грех, который Аллах никогда не искупит.

— Жалеешь об этом?

— Каждый день. Хусейн до сих пор винит меня, и он прав. Муна всего лишь влюбилась, а ею воспользовались. Ты напоминаешь ее.

— Муну? — удивленно уставилась на мужа, а он кивнул в ответ. — Чем?

— Она также наивно смотрела на мир, но четко видела свой путь. Стремилась к нему. Ты тоже выстроила свой путь.

— Жаль, что ты заметил это только сейчас.

— Амина, мои решения всегда основываются на здравом смысле. Поэтому я передумал касательно твоей учебы.

— А я наивно думала, что мой танец повлиял на это.

— Он тоже, — улыбнулся Карим, поглаживая мою щеку костяшками пальцев. — Теперь я понял, почему вы так долго выбирали тебе одежду.

— Ага, вместо моей скучной одежды.

— Зато ты расслабилась и выбрала новые платье вместо тех тех от твоей мачехи.

— Ты… ты заметил это?

У меня было не три платья, а чуть побольше, но до гардероба жены шейха вряд ли дотягивал. Я не особо любила ходить по магазинам, не тянулась к золоту так сильно, как Хайя. Мне хватало того, что дала моя семья. И почему-то в груди стало теплее от мысли, что Карим видел нечто большее, чем куклу во мне. Замечал то, что не видел мой отец, скрывшийся за бесконечными делами на базаре.

Может, у нас действительно было будущее даже без этой сделки? Может, Аллах свел нас именно сейчас, чтобы. нас было время привыкнуть к новым реалиям, друг к другу.

И увидеть тот четкий путь, предначертанный нам…

— Рассвет, — прошептала я, когда увидела первые лучи солнца, появляющиеся над заливом. Карим крепко обнял меня и взглянул как ясно, четко, словно разговаривал не со мной, а с моей душой. Напрямую.

— Амина, пообещай одну вещь.

— Какую?

— Верь мне. Я не идеален, я тоже могу ошибаться. Возможно, между нами не будет того, что ты ожидаешь, но я сделаю все возможное, чтобы ты была счастлива. Чтобы мы были счастливы. Просто верь мне.

В этот момент на телефоне Карима раздался сигнал входящего сообщения. Он сразу же потянулся за ним и улыбнулся. Я услышала шорох за дверью и обернулась. Никого. Или мне показалось?

Глава 37

— Мы что, в офисе базара? — удивлено воскликнула я, пока мы поднимались на сороковой этаж, где располагался офис компании.

Современное здание, которое я видела лишь с улицы и в интернете, прозрачные стекла в лифте. Мой родной город постепенно оказывался все дальше и дальше от меня. Практически под моими ногами. Я была переполнена эмоциями и ожиданием, пока мы поднимались все выше и выше. Вычесть, чем летали птицы.

Карим не предупредил меня заранее. Он дал возможность отдохнуть весь день после нашей близости, а на следующее утро попросил собраться. Без лишних слов и объяснений я надела новое бирюзовое платье, накинув сверху кофейного цвета абайю с хиджабом, и новые украшения. Его украшения. Карим был прав, они действительно подходили под цвет моих глаз и красиво сочетались с нарядом.

— Ты здесь ни разу не была? — Карим взглянул на меня с удивлением в золотисто-карих глазах, которые красиво переливались в лучах восходящего солнца.

— Нет. Папа запрещал нам с Хайей и Назирой даже вмешиваться в мужские дела. Они считал, что женщинам тут не месте.

— Но ты не просто женщина. Теперь ты внештатный сотрудник.

— То есть?

В голове творилась неразбериха, а Карим с любопытством наблюдал за моим наверняка застывшим от удивления лицом. Я не ослышалась? Внештатный сотрудник? Аллах!!

Что ты скрывал, мой шейх?

Стеклянные двери открылись позади нас, и Карим пропустил меня в мужской мир. В мир, где на меня смотрели с подозрением, когда я вошла в холл. Мельком, чтобы муж не заметил косые взгляд в сторону женщины. Я шла рядом с Каримом, опустив голову, пока он уверенно пожимал руки коллегам. Но краем глаза я заметила красивый, европейский дизайн, бело-золотистые стены, красиво обставленные кабинеты с прозрачными стенами. Словно мы были не в Эмиратах, а в американском кино про офис, но с нашими бело-золотистыми мотивами.

— Рады вас видеть, шейх Карим, — дружелюбно произнес парень в холле, когда мы с мужем подошел к нему. — Принести кофе в ваш кабинет?

— Пожалуй. Он пришел?

— Он ожидает вас в приемной.

Кто ожидал? Мой отец? Я бы хотела с ним увидеться. Но больше всего меня беспокоил другой вопрос.

— Ты сказал, что я буду внештатным работником?

— Да. Ты же хотела учиться, практиковаться. Тебе нужно понимать, с чем иметь дело. А я возьму твой проект по нейросетям в производство.

Не могла поверить своим ушам. Карим говорил о каком-то условии, что я могла учиться, но он…

Он сделал то, чего не позволил папа.

— Думаешь, папа не будет против?

— Думаю, он обрадуется.

Я в этом сильно сомневалась. Мы давно не виделись, практически со свадьбы. Только редкие звонки напоминали о том, что у меня когда-то была семья, а в последние дни мы практически не общались. Может, он сидел тут, в своем кабинете? Однако папу мы не застали.

Вместо этого Карим привел меня в свой кабинет, где мы встретили…

— Доброе утро, брат. Вызывал?

— Доброе утро, брат. Вызывал?

Я узнала этот голос до того, как подняла глаза и мельком взглянула в серьезные глаза Хусейны. Просторы офиса с панорамными окнами, которые выходили на город и на залив, перестали для меня существовать, а радость от воплощения моего проекта в жизнь постепенно угасала.

Аллах, не позволь ему оставаться здесь и проболтаться Кариму о Шахире. Наши отношения только-только начали налаживаться, я только начала понимать поступки моего мужа. Я только начала… нет, не любить, уважать его и видеть в нем не только собственника, но и человека. Личность.

Чего не видела в его брате.

— Спасибо, что пришел. Я как раз рассказывал Амине, что вы будете работать вместе.

— То есть? — переспросила я.

— Ты хотела продолжить обучение. Я предлагаю практику. Я договорюсь с университетом, ты получишь все лекции и будешь сдавать экзамены онлайн.

— Тогда причем тут Хусейн?

— Он будет помогать с твоим проектом по логистике.

В этот момент я не понимала, мне радоваться или плакать. Меня переполняли совершенно разные эмоции: воодушевление от того, что проект заинтересовал