– Что это? – Джордж взглядом показал на сумку.

– То, с чего началась твоя история. После твоего скоропостижно помершего деда осталась тетрадочка с шифрованными пометками. Майор Иудушка, производивший опечатывание документов покойного, присвоил тетрадочку себе и правильно её расшифровал. После чего твой папаша поделился с ним наворованным у мамки-родины. Иудушка предпочёл золотом и камнями. И, для подстраховки, донос папаши на собственного сына.

– Он с этой торбой носился, как кот с мясом. Его единственное сокровище! – усмехнулся Азраил. – А напоследок попытался выкупить у нас свою жизнь… – Открой!

Азиат расстегнул молнию, потом ещё одну, опрокинул сумку на бок.

Золото. Очень много золота в изделиях и монетах. Ювелирка с камнями и без, царские и советские червонцы, британские гинеи, американские доллары начала века... В тусклом свете настольной лампы оно отливало каким-то неприятным красноватым оттенком.

– А ваша доля?

– Джо, это всё – твоё. Ни я, ни Азраил, ни Мыкола делали это не ради денег. И потом... Именно твои несчастья начались целиком вот с этого. Тебе им и распоряжаться.

Долгая, тяжёлая пауза. Не выдержал, разумеется, Мыкола.

– Ну, так что, Джо? Что ты скажешь? Мы – все трое – перед тобой виноваты. Ты тоже должен был стоять рядом с печкой в той котельной, где он исчез навсегда. Но…

Джордж молча протянул ему руку. Пожал. Потом Азраилу.

Потом Аграну.

– У меня к вам нет никаких претензий. Если так было надо – значит, так было надо. За примирение пить не будем, поскольку мы и поругаться-то не успели, а за упокой души новопреставленного пусть пьют на Лубяной площади.

Две поляроидные фотокарточки отправились в пепельницу на столе. Навоняли при сжигании изрядно.

Вся троица тихо ушла. Джордж распахнул форточку – проветрить кабинет, и долго смотрел на кучу металла на столе.

…Девушка погладила его по голове. Ах, да. Это было воспоминание. А сейчас они были в спальне, вдвоём, отмечали юбилей – сто дней со дня знакомства, и... И надо дорассказать любимой про золото.

– Короче, однажды мне передали наследство покойногоИудушки. Сумку с золотом. Побольше десяти килограммов. То самое золото, с которого всё началось в восемьдесят втором. Там было много побрякушек с драгоценными камнями, а вот из белого золота почему-то не было ничего, только обычное красное.

Он тоже присел на край постели, рядом с девушкой. Хотя смотрел по-прежнему не на неё, а теперь куда-то в пол.

– Ты знаешь... Это было странное ощущение. Я впервые понял, как же я его ненавижу, когда его много и сразу. Если бы не было этой проклятой кучи металла…

– Гео…

Девушка уже знала, что делать в подобных случаях. Обнять его и ничего не говорить. Через какое-то время всё будет хорошо.

– Знаешь, а вот залезь ты в тот самый нижний ящик моего стола хотя бы тремя месяцами ранее – вот тогда бы ты реально охренела.

Он улыбнулся и поцеловал её.

– Это отчего?

– Первое, что я сделал, когда пришёл в себя, – уничтожил сумку, в которой мне притащили то золото. Так, на всякий случай. А потом просто ссыпал всё в пустой нижний ящик стола. Мне было плевать, чего там и сколько. Окажись уборщица моего кабинета столь же любопытной, как моя секретарша – думаю, она бы точно охренела от увиденного.

– Гео! Ну, перестань уже!

Девушка рассмеялась, и они вдвоём рухнули обратно в постель.

– А что было потом? С золотом? Или… я опять куда-то не туда лезу?

– А тебе лучшая подруга Ира разве не рассказала? – он ухмыльнулся.

– То есть... История о выкупе воровской сходке за этого… как там его… Коростеля – это не прокурорские сказки? Чемодан золота?..

– Оно действительно уместилось в дипломат средних размеров. Всё целиком.

Гео воззрился на хрустальную люстру под потолком. Она была выключена, но в спальне горел подсвечник, так что в подвесках отражались яркие огоньки.

– Сначала это золото наворовал невесть кто невесть откуда. Потом его скупили два расхитителя народного добра – мой дед и мой папаша. Потом у папаши его отжал бандит в погонах госбезопасности. Потом из-за этой кучи редкоземельного железа убили Машу. Потом расстреляли за хищения моего папашу. Потом Иуду отправили в ад. Потом золото попало ко мне. Потом перешло воровскому сходняку города Мошковца. Пусть принесёт своим новым хозяевам то, чего они заслуживают. А мне... На.ер мне золото, когда у меня есть ты?

ДВА ОДИНОЧЕСТВА

(ТРЕТЬЯ ЖИЗНЬ)

Значение человека равносильно значению всего Творения, вместе взятого.

«Талмуд» 1

Жозефина отвернулась и тихонько заплакала. Врут, что время лечит. Мамы и папы нет уже более полутора лет, а каждый поход на кладбище – мука мученическая. К сегодняшнему она морально готовилась всю зиму; старательно подбирала объективные причины (плоховато оградку выкрасили, надо перекрасить в нормальный траурный чёрный цвет)… и вот, расплакалась посреди покраски. Хорошо хоть Ирка не видит – отошла полюбоваться старой церковью неподалёку. Церковь весь последний год восстанавливают, и она действительно становится всё красивее.

Лучшая подруга материализовалась почти из ниоткуда. Вернее сказать, прискакала. Очень быстрым шагом. Встала рядом с могилой родителей Жозефины, тяжело дыша, и то ли с ненавистью, то ли со страхом смотрела на приблизившегося к ней мужчину средних лет. Охранник. Фирменная чёрная форма с нашивками – то самое знаменитое частное охранное предприятие «Беркут». Короткая густая стрижка ёжиком. Цепкий, внимательный, до крайности бесцеремонный взгляд.

– Ну что?! – возмущённо прошептала Ирка. – Что надо-то?! Я не виновата в паранойе вашего хозяина! Я пришла с подругой на кладбище, тут похоронены её родители, вот!

– Ирина Семёновна, а ведь, кажется, была же договорённость... Вот зачем вы сами провоцируете?

Оглядев ещё раз с ног до головы Ирку, Жозефину, памятник, банку краски, кисточку в руках Жозефины, человек в форме «Беркута» повернулся и пошёл куда-то наискосок. Там, у другой могилы, толпилась целая группа: двое мужчин, женщина, мальчик-подросток и трое таких же, в чёрной форме.

–