Б.ядь!.. – прошептала Ирка. Подобные слова она себе позволяла только в крайних случаях. Так что, видимо, действительно случилось что-то такое, экстраординарное. И жутко неприятное для Ирки. И…

Жозефина вдруг почувствовала приступ холодного бешенства. Этот тип так бесцеремонно их разглядывал…

Девушка встала, отложила кисточку и решительно пошла за ним.

– Финка! – лучшая подруга крикнула в голос. – Стой! Ты куда?! Не надо!

Компания незнакомцев сгрудилась у Того Самого Памятника. Поход к маме и папе на кладбище был сущим мучением, но не заметить и не оценить это надгробие было нельзя. Оно тут тоже появилось недавно, почти одновременно с памятником родителям Жозефины. Городской отдел народного образования, что и говорить, отдал дань памяти двум заслуженным учителям республики как положено. Вместе они погибли в автокатастрофе, вместе теперь и лежали. А над могилой возвышалась раскрытая книга с закладкой. На одной странице – Андрон Сергеевич Тейлор, на другой – его супруга, Анна Михелевна. Обложка книги – чёрный гранит, страницы – белый мрамор. Хотя Жозефине от этого всё равно было не легче.

А наискосок, через кладбищенскую тропинку, вскоре появился другой памятник. За мощной и высокой кованой оградой со сложным замком – свеча белого мрамора. По свече стекают восковые «слёзы» (очень натурально воспроизведена настоящая свечка!), а в пламени – лицо молодой красавицы. И одно слово: «Мария». Ни отчества, ни фамилии, ни дат жизни и смерти. Только очень красивое лицо с печальными глазами.

Сегодня калитка кованой ограды была открыта. Рядом с памятником замерла в восхищении женщина в сером импортном плаще-пальто; в стороне, в углу, стояли мужчина и мальчик лет двенадцати, весьма похожий на женщину. У самой калитки стоял четвёртый человек.

Его Жозефина узнала сразу. Хотя он сильно отличался от своего парадного фото двухлетней давности.

Его явление в высших политических сферах страны стало громом среди ясного неба. Впрочем, на то она и Перестройка, что дорогу молодым и вот это всё. И тем не менее.

Из какого-то небытия вдруг материализовался человек-призрак. Лет семь тому назад о нём ходило много самых разных кривотолков. Якобы внук покойного члена Центрального комитета партии вступил на кривую дорожку – не то спекулянт, не то антисоветчик. На Западе, в буржуазной печати, особенно в американской, его имя вовсю гремит. А защищает его в суде и подогревает скандал видный адвокат-еврей (не исключено, что сионист и идеологический диверсант). И слухами теми мир капитала полнится, и они на руку кандидату в президенты США Рональду Рейгонду, известному своей лютой антисоветской позицией. А отечественная печать…

Собственно, позицией отечественной печати мама Жозефины – учитель обществознания и член КПСС – больше всего и возмущалась. Не надо замалчивать такие истории. Эвон уже до чего дошептались: какой-то юный спекулянт – повод для знаменитой речи американского президента о том, что Советский Союз – империя зла и необходим крестовый поход против коммунизма.

Впрочем, пошептались – и забыли. Мировой империализм действительно пошёл на могучий лагерь социализма крестовым походом, и стало не до выяснения, с чего конкретно всё началось.

А в восемьдесят восьмом призрак материализовался.

Его звали Джордж Маркович Лиандер. Вернее, извините, Джордж Джорджиевич. Ибо он личным примером показал, что такое Гласность. Вытащил из своего старого уголовного дела донос отца, опубликовал его в газетах, а потом пришёл в суд и через тот суд сменил отчество. Одновременно весьма откровенно рассказал, что покойный папаша был расхититель социалистической собственности в особо крупных размерах, за что и расстрелян по приговору; что дед из ЦК – тоже не образец коммунистической морали и нравственности... На волне срывания покровов, разоблачения преступлений недавнего прошлого и нового мышления – народу зашло отлично. Решительно явив граду и миру справку о полной реабилитации по уголовному делу о спекуляции и постановление об амнистии по второму делу (какая-то мутная история с убийством сокамерника в тюрьме) – Джордж Джорджиевич в восемьдесят девятом стал делегатом первого Всесоюзного Съезда народных депутатов, а в начале девяностого – депутатом Верховного Совета Северной Федеративной Социалистической Советской Республики.

…Они тогда в очередной раз разругались с мамой. Первые конкурентные выборы в Верховный Совет – когда в бюллетене больше одной фамилии и есть из кого выбирать. Первые выборы, в которых участвовала Жозефина – в качестве молодого избирателя (на участке для голосования ей по этому случаю даже подарили открытку и красную гвоздичку – поздравляем, мол, с началом взрослой жизни и гражданской ответственности за страну!). Именно по их округу баллотировался Лиандер, а в противовес ему – какой-то доктор юридических наук, партийный активист лет под семьдесят от роду.

Мама тогда перебрала все аргументы, на какие только мог быть способен учитель обществознания. Возрастной кандидат – хорошо, у него опыт и жизненная мудрость, хватит страну раскачивать. У него ясная биография безо всяких тёмных уголовных делишек. В общем, идём на выборы всей семьёй и голосуем. Выборы выиграл Джордж Джорджиевич, набрав 84% голосов, одним из которых была галочка, решительно поставленная в бюллетене Жозефиной. Надоели уже вы со своими поучениями и ваши старые хрычи во власти!

Весь район накануне выборов был завешан агитками с портретами кандидатов. Мамин фаворит смотрелся не очень – полноватый, лысоватый старик в официозном костюме со Звездой Героя Социалистического Труда – за версту ветошью несёт. А его конкурент... С плаката смотрел один из прорабов Перестройки. Спокойный, уверенный взгляд человека, знающего, что и как надо делать, и что будущее – за ним и ему подобными. Ну и просто приятный молодой мужчина в элегантном изумрудно-зелёном пиджаке и белой рубашке с расстёгнутой верхней пуговицей на вороте.

В реальности, два года спустя, он выглядел по-другому. У могильной оградки стоял ссутулившийся человек, смотревший на всё происходящее вокруг как бы сквозь. Сейчас он жил в каком-то своём мире, и, похоже, там было мало хорошего. А ещё почему-то бросилась в глаза лёгкая щетина – он не брился дня два или три. И если на голове это было не так заметно, то на подбородке уже явно обозначилась проседь.

– Девушка, вы куда? – один из охранников попытался преградить ей путь.

– Финка! Стой! Не надо! – это её догоняла Ирка.

– Как вам не стыдно? – решительно произнесла Жозефина.

Депутат вернулся в реальность. Обвёл взглядом присутствующих, задержался на девушках. Ирку, похоже, признал сразу.

– Здрассссте, Джордж Дждрж… – подруга едва ли не тряслась от ужаса. Впрочем, было отчего.

У