В субботу мой босс женился на юной красавице дочке нашего мэра, тем самым завершая нашу историю жирной точкой.

Богдан

Спустя два месяца

— Вот те документы, что вы просили, Богдан Анатольевич.

Голос Евы привычно напрягает нервы, но за последние недели я научился контролировать себя в её присутствии.

— На столе оставляй.

Её каблуки простучали у меня за спиной, пока я, вроде бы, любовался видами из окна, выпивая утреннюю порцию кофе.

— Это всё? У меня вылет через два часа.

Я помню. Как и то, что в этот раз пришлось её одну отправить в командировку. Я не мог, а с Киром они поссорились, поэтому мужик отказался лететь. Детский сад, но в принципе Тенева справится и сама.

— Богдан, — нервно и уже по имени одергивает меня. — Мне действительно пора.

Вздохнул, разворачиваясь к ней. Девушка, недовольно сложив руки на груди, смотрит в упор на … мой галстук. Ничего не меняется — укладка, блуза с воротником до самых ушей, юбка-карандаш, чулки и шпильки. Хотя на улице почти плюс тридцать.

Иногда желание её раздеть становится едва преодолимым, но …

— Всё! Я поехала! Понимаю, сегодня Сатурн явно в фазе Урана, что напрочь …

Перебиваю.

— Ева, не неси ерунды. Только откуда такие познания?!

Она недовольно морщит нос.

— За информацией по гороскопам и прочему обращаться к новоиспечённой ванге Алёне, а спасибо за это сногсшибательное пристрастие передайте, пожалуйста, вашей жене. Мне же пора.

Разговаривать о Роксане мадам шарфик не любила, хотя бы потому что их неприязнь была взаимной. Только Ева это скрывала, а моя жена периодами выносила мне мозг моим замом.

— Я, наверное, на посту охраны дам распоряжение не пропускать Рокси.

Тенева нахмурилась.

— Это неэтично с вашей стороны, Богдан Анатольевич. И некрасиво.

Девушка, подхватив чемодан на колесиках, что, оказывается, стоял практически у дверей, уже положила ладонь на дверную ручку, когда чёрт меня дёрнул ответить.

— А красиво, Ев, это только по твоей части.

Тенева резко развернулась, что ни в чём неповинный багаж ударился в косяк.

— А да, конечно, а по вашей тогда что? Чёрные мысли и измены?

С ней что-то не то. Слишком эмоциональна и очень точно бьёт по больным точкам.

— Ты не приболела? — почти заботливо спрашиваю её. — Или, может, перегрелась?

Голубой взгляд испепеляет меня на месте.

— Да. Приболела и уже давно. Извините, Богдан Анатольевич, мне пора.

И пока я удивлённо хлопаю глазами, мой зам уходит, громыхая чемоданом.

Пока эта взбешённая самка не села на самолёт, набираю номер Сабурова.

— Доброе утро, Дан, — практически тут же отвечает он.

— Уверен, что доброе?!

Тот сопит в трубку.

— Кир, мой зам меня сейчас убила взглядом и практически послала. К чему бы это?!

— А тебя давно пора послать, — недовольно фыркает Сабуров.

На заднем фоне слышится городской шум и детский плач.

— Кир, ты там озверел что ли?

— Нет. Устал. И почему насчёт Евы ты спрашиваешь у меня? Это ты у нас главный специалист по трудным ситуациям. Есть вопросы — спроси у неё самой.

Разговор глухого и немого меня стал раздражать.

— Кир, давай без демагогии. Что за хуйня у вас с ней творится?

— Аналогично. Что за хуйня у вас с Рокси? Она вчера весь вечер рыдала мне в трубку.

Моя жена меня сейчас волновала меньше всего. Она, её папа, да в принципе и Кир получили то, что хотели, а теперь пытаются сменить правила.

— Сабуров, роль няньки у нас всегда выполнял ты. В свою защиту скажу только одно — не трогал, не обижал и не помню, когда в последний раз видел.

— Вот! Аренский, не будь таким бездушным…она же страдает!

Кто?! Роксана? Снимите этому ослу шоры, ибо он не видит земли и неба … хотя…

— Кир, а насколько по крови вы с моей женой родственники?

— Дан, ты там чего? По какой крови? Мы же сводные, — глухо бурчит друг.

Но я это и так помню.

— Ну тогда может заменишь меня?

В ответ тишина.

— Аренский, ты чего пьяный? Мне отец потом череп проломит и даже контрольный в сердце пустит.

То есть не против.

— Ладно, живи. Скажи мне, что с Евой? А то вдруг её бешенство заразно.

Сабуров громко выдыхает, и я чувствую даже на расстоянии, как мужик готовится сознаться во всех грехах своих.

— Мы утром поговорили. Я попросил назначить дату свадьбы или разойтись. Но, бля, Дан! Я так больше не могу. Она отказывается спать со мной под массой предлогов, работает столько, что скоро тебя переплюнет, а когда я прошу определиться, то заявляет о моей поспешности в столь серьёзных делах. Мне надоело при наличии невесты таскаться под покровом ночи по барам, чтобы с кем-нибудь потрахаться!

Из всего этого и так мне известного я вытаскиваю только одну новую информацию — Ева не спит с Кириллом.

— Ты мне не говорил, что у тебя проблемы с сексом.

— Дан, у меня нет никаких проблем. Ева внутри как та льдинка, что иногда я боюсь порезаться. Хотя в остальном она сама прелесть — улыбчивая, вежливая и добрая.

Да, возможно, вначале и можно порезаться, зато потом, когда осколки осыпаются, мадам шарфик может собою ледники растопить.

— Не знаю, Сабуров. Это не по моей части, но, может, надо сменить тактику.

— Пробовал, — бурчит он. — Не помогает.

Это всё странно, но ясность мысли туманит боль в теле, так что не могу выдернуть нечто важное.

— Дан, мне пора, — вдруг торопливо заявляет мужик и вешает трубку, не прощаясь.

Сегодня всем куда-то пора. Прямо один я …

— Богдан Анатольевич, там на городском барышня требует Теневу, — резко распахнув двери моего кабинета, влетает Алёна — чудо с синими волосами.

— А для чего нам селектор?

— Она очень требует, — будто не замечая моего вопроса, девчонка продолжает твердить.

— Что за барышня?

— Воспитатель Эвелины из детского сада.

Это не мои проблемы, но я киваю в сторону городского аппарата, желая соединения.

Алёна тут же подлетает к моему столу и ещё через секунду протягивает мне трубку.

А ещё через пять я уезжаю с работы.