Богдан

Еду максимально быстро, ибо, несмотря на позднее утро, я не завтракал, да и познакомиться с горе-воспитателем Кнопки очень хочется.

Тенева с ней ругается без мата, но с чувством и через день. Как я понял, прежняя воспитательница ушла, а на её место пришло молодое недоразумение.

Обычный сад. Сейчас время прогулки, но Эвы на площадке не видно. Быстрыми шагами направляюсь сразу в группу, где прямо в раздевалке меня встречает юная прекрасная нимфа и совсем грустная Кнопка с розовыми щеками, понуро сидящая на лавке.

— Аренский, — представляюсь я, но меня перебивает удивленный возглас девочки.

— Кощей? Ты тут?

— Привет, Кнопка. Ну вот пришлось бросить все свои тёмные дела и мчаться к тебе.

— Здравствуйте ещё раз. Василина Михайловна, — встревает в нашу беседу нимфа-воспитатель, официально представляясь.

На её рукопожатие не отвечаю, тогда барышня начинает снова ворковать.

— Мы не имеем права отдать вам Эвелину. У нас имеется список, кто может забирать малышей. Её мама вас не вписала.

— Конечно. Она же не думала, что вы провороните её ребёнка до получения травмы, когда её самой не будет не то что в городе, но даже в стране.

Улыбчивость Василины тут же померкла.

— Её может забрать тётя.

— Так пожалуйста! Где она? Я не против. У меня сделка через полтора часа на полтора миллиона долларов, а я тут с вами про какие-то списки уже… — и демонстративно смотрю на часы. — Пять минут речь веду.

— Но …

— Но я здесь. Мать Эвы точно не сможет, тётке вы не можете дозвониться, а ребёнка надо бы показать нормальному специалисту, и сами вы не можете, так как сегодня вы одна. Что будем делать, Василина Михайловна? Дальше переливать из пустого в порожнее?!

Я давил. Безбожно и как только умею. Нимфа, мне кажется, и себя была готова отдать, но её прелести меня не интересовали.

— Эвелина, а ты же знаешь, кто этот дядя? — спрашивает она у девчонки с такой надеждой в голосе, то разве бы дебил не понял, какой ответ ждёт девица.

Кнопка смотрит всего секунду на меня, а потом выдает безапелляционный ответ.

— Конечно, Василина Михайловна. Это мой папа.

Занавес. Нимфа превращается в рыбку, что-то там пытаясь сообразить, а Кнопка, схватив свой рюкзак и медведя, тянет руки ко мне.

Подхватываю маленькую врунишку на руки как можно осторожнее и покидаю группу.

— Как твоя нога? — спрашиваю её, пока идём к машине.

Погони за нами нет, что в принципе тоже хорошо.

— Болит.

Из сбивчивого рассказа Василины по телефону я понял, что Эвелина упала с лестницы и подвернула ногу.

— Ясно. Разберёмся.

Она серьезно кивает и обхватывает ручонками мою шею ещё крепче.

— Кощей, ты только маме не говори про мою выдумку о папе?

— Ну ей всё равно ваша Василина скажет.

— Нет. Мама с ней не разговаривает, они того…вроде как поссорились.

Моя мадам шарфик, смотрю, в последнее время со всеми ссорится, даже со мной утром попыталась.

— Ясно, но в любом случае ничего страшного ты не сказала.

Эва округляет глаза, будто я несу полную ахинею.

— Ты чего! Мама мне запретила выдумать такие вещи. Тем более про тебя!

Тем более про меня!

— Хорошо, я буду молчать.

Ребёнок успокаивается и замолкает ровно на минуту.

— А мама когда приедет?

— Завтра к обеду.

Кнопка грустно вздыхает и совсем сникает. Вот же блядство.

— Может, хочешь к дяде Кириллу? — предлагаю этот вариант из мыслей, что его она знает лучше, чем меня.

— Нет. Он мне не нравится, — абсолютно серьезно выдаёт девчонка, что я буквально запинаюсь о неровность в асфальте.

Сабуров может кому-то не нравиться?!

— Ну хорошо. Тогда предлагаю такой план — едем к одному клёвому врачу, потом со мной на сделку, после ко мне в тот дом у речки, где вы с мамой были. Помнишь?

— Ого! Можно покупаться? — кажется, пропуская всё, что я сказал до речки, мимо ушей, ликует Кнопка.

— Если врач разрешит.

Радости на детском личике становится меньше, но голубые глаза горят огнём желания. Потрясающие глаза. Как у мамы.

Жмурюсь, стряхивая наваждение.

Открываю заднюю дверцу машины и едва успеваю ссадить с рук девочку, как она возмущённо пыхтит, оглядываясь.

— А где же детское кресло? Без него нельзя, Кощей.

И открытый взгляд чистых глаз на меня.

— Предлагаю сегодня разок нарушить правила, — стараясь не выматериться вслух, ищу выход из ситуации.

Эти дети …

— А мама говорит, что правила ДДП нарушать нельзя и …

— Стоп, Кнопка. Сейчас ты просто пристегнешься как взрослая обычными ремнями, а потом мы купим кресло. Договорились?

Она кивает, довольная собой, и подтягивает правую ногу к себе.

— Я гляну?

— Да, но не больно.

Это ещё та задачка …

— И правильно говорить ПДД, а не ДДП, — отвлекаю ребёнка, пока аккуратно трогаю тонкую щиколотку, где уже прилично отекло.

Эва коротко вскрикивает.

— Ой, не надо больше! А то болит сильнее.

Решаю, что хватит терять время, надо срочно к врачу. Мы летим в частную детскую клинику, где главный врач дружит с моим тестем, ибо документов на девочку у меня нет, а тут без особого отношения никак не разобраться.

К счастью, у Кнопки только сильное растяжение. Ей чем-то мазюкают и бинтуют ногу, мне дают рекомендации, а я опоздал на сделку на пять минут.

Глаза и лица собравшихся надо было фотографировать для истории или инета, когда я вошёл в зал для совещания с ребёнком на руках, но оставить её на попечение неизвестного мне секретаря я тоже не мог.

Ответственность за чужого ребёнка давила на мою голову как стокилограммовая плита.

Усадил Эвелину чуть в отдалении от стола с книжкой, что купили в клинике, пока ждали результаты снимков.

— Господа, приступим? Или контракт с моей компанией вас больше не интересует?

Моим голосом можно было полуфабрикаты замораживать, так что все перестали пялиться на девчонку и зашуршали бумагами.

Дальше легче. Или нет?

Автокресло.

Большой супермаркет мы обошли, кажется, весь, так как мы каждый раз вспоминали, что нам что-то надо. Я давно не хожу по магазинам сам, для этого у меня есть домохозяйка, что поддерживает чистоту в доме и наличие еды в холодильнике и на полках. Ещё чаще я питаюсь в ресторане или на заказ, но сегодня …