Ей было неприятно, но она была и есть хорошая девочка, которая обязательно выслушает собеседника до конца, не перебивая и лишь потом, возможно, ответит. Или нет.

— Поэтому оставил при себе. Вроде как держи врага своего… — ухмыльнулась Ева, подтягивая к себе тарелку с салатом.

— Ты мне не враг. Причины я тебе называл. Ты компетентный сотрудник.

— И всё?

Голубой взгляд снова терзал моё лицо, но поздно. Я уже весь покрылся бронёй.

— Всё. Ну Кир за тебя был горой.

Она кивнула и начала есть.

— Ещё? Вопросы?

— Нет, Богдан Анатольевич. Приятного аппетита.

Всё как всегда и как мне нравится — без лишней суеты и нервов, но блять, именно сейчас меня это не устраивало. Резало по нервам её равнодушное молчание, прямая спина и нежелание общаться дальше.

Мадам шарфик, оказывается, тоже умеет делать больно. Мне.

— Ева, — чуть ли не впервые в жизни пытаюсь найти компромисс.

— Нет, Богдан.

От резкости её тона я запинаюсь в своих рассуждениях.

— Огромное спасибо за помощь. За маму и её похороны. И мне неприятно, что ты отказываешься брать деньги. Я тогда не стала спорить с агентом, ибо он тоже в твоей власти, потому птица подневольная, но мне бы хотелось вернуть тебе эту сумму.

— Нет. Это будет твоя премия за работу с архивом.

— Уж очень большая выходит премия.

— А я бываю щедрый.

— Особенно к бывшим жёнам мужей твоих родственников. Желание компенсировать мои утраты?

Наверное, это я пробудил в ней этого монстра.

— Кусаться надумала?

— Я? Ни разу, Богдан Анатольевич, а то ещё вашим буйством не дай бог заражусь.

Ева злилась. Нет, она бесилась, но понять, по какой именно причине, я толком не мог. В любом случае я достиг своей цели — моя помощница вышла из режима тени и теперь способна вести борьбу.

— Об этом надо было беспокоиться до секса со мной, — поддержал её огонь.

Пусть уж на мне оторвётся по полной.

— Да, думаю, пронесёт. В любом случае повторять данный опыт я не собираюсь.

— А что так? Не понравилось?

Её пальцы, сжимающие вилку, побелели от напряжения. Сейчас ей придётся соврать, но при этом мы оба будем знать об этой лжи.

— Нет. Понравилось, но есть знаменитое «но» и даже не одно.

Изогнул вопросительно бровь, желая послушать речи тараканов из её головушки.

— У тебя невеста и свадьба на носу.

— Через неделю, — вставил я свою поправку.

— Вот. Охренеть, — выругалась она, подлетая со стула. — А я — это главный экспонат своеобразного мальчишника?

— Нет, Ева. Ты — экспонат моего милосердия. Ну кто-то же должен был вправить тебе мозги и заодно хорошенько трахнуть.

Тенева взбеленилась, покрываясь розовыми пятнами на щеках.

— Аренский, ты такой… — моя помощница замолчала, потому что явно была не в силах подобрать достойного меня описания.

— Козёл, сволочь, урод, — добродушно подсказываю ей.

— Нет, Богдан. Ты такой же как Саша.

А вот это было неприятно.

— Да неужели?!

— Ага. Эгоисты, думающие, что всегда правы только они и только их мнение имеет вес на этой планете. Моральные тираны с извращённой психикой.

Вот, вроде бы, ни одного мата из милого ротика, а чувство, что меня с дерьмом смешали, осталось.

— Высказалась? — учтиво уточнил у мадам шарфик.

— Вполне. Могу теперь быть свободна, — отпуская саму себя, Тенева на пятках развернулась и бегом бросилась из кухни.

Вот это я как раз и не учёл! Побег — не её стиль ведения войны.

Ева

Вот всё правильно он про себя сказал. Андроид несчастный…

Получив желаемое, Аренский в минуту из страстного любовника превратился в надменного босса.

Не в силах больше терпеть его и наш скандал ринулась прочь. Не хочу…не сейчас, когда его прикосновения ещё до сих пор горят на моей коже.

Моя ветровка и сумка остались в гостиной, такси я и на улице вызову. Главное, подальше отсюда, а потом я разберусь, откуда у меня такие эмоции и почему так неприятно саднит душа от чёткого понимания, что он не мой.

Босс женится через неделю. Там где-то его счастливая невеста, а я тут скачу на члене её практически мужа.

В горле всё сжало от приступа тошноты по отношению к самой себе. И нефиг валить всю вину на Аренского… я сама хороша. Скажи ему «нет», ничего бы и не было.

Подхватив вещи, развернулась назад, но больно врезалась в преграду.

— Ев, прекрати носиться, — спокойно прозвучало у меня над головой.

Без шпилек я едва доставала макушкой до мужского подбородка.

— Пусти.

— А чего полегче можно?

Дёрнулась, пытаясь сбросить оковы, но Богдан держал мои плечи мертвой хваткой.

— Хорошо, тогда отвези меня домой или вызови мне такси. Я больше не желаю здесь находиться, — стараясь быть разумной, я сдерживала желание начать тарабанить кулаками по его голой груди, в которую он меня вжал.

— Уже поздно. Поедем завтра утром.

Я сцепила зубы, дабы не начать кусаться. Ну ведь он должен понимать?!

— Богдан, я хочу домой. Я не хочу с тобой, — упёрто твержу ему.

— Хочешь, — тут же уверенно отвечает он, и его руки с моих плеч перемещаются на спину, а потом на ягодицы.

Меня от его простых поглаживаний даже через одежду тут же начинает трясти.

— Хорошо. Хочу! Но нельзя, Богдан. Я не хочу быть той, кто рушит чьи-то жизни.

Аренский горько усмехается и, прежде чем поднять меня за попу на руки, шепчет на ухо.

— Ев, мою уже нельзя разрушить. Успокойся.

От его признания и той неподдельной горечи, что в нём звучала, меня будто в узел скрутили. Морской и надёжный.

Ну почему же всё так сложно?!

Он несёт меня обратно на диван, по пути целуя и кусая шею, что сейчас прямо перед его лицом. Я возбуждена и всё ещё зла на него и просто на жизнь, что вцепляюсь в его волосы и с силой тяну назад.

Встречаю его удивленный моей агрессией взгляд, но в этот раз всё будет по-моему.

Я первой его целую. Хотя это мало напоминает поцелуй, скорее, вампирский укус. Мне его мало, так как этот мужчина не мой, да и он никогда не захочет стать моим.

Под волной этих мыслей я совсем слетаю с катушек и буквально готова проглотить Аренского целиком. Но моё рвение встречают такой же отдачей, так что он просто ставит меня ногами на пол спиной к себе и лицом к спинке дивана. Быстро сдергивает мои штаны и трусы до середины бёдер, а ещё через мгновение входит в меня.