— Хорошо, — он вздохнул и посмотрел на амулет. — По правде, так оно и лучше. Лучше полежать немного здесь, чем чуть подольше… в могиле.

Ян смущённо откашлялся, смутившись неудачной шутке.

— Я… скажу честно. Чуть не потерял контроль.

— Когда увидел Рэгварда? Ну, ты ещё хорошо держался.

— Нет, Рома. Буквально. Я едва не потерял всё. Он, ты знаешь, кто, едва не перехватил всё. Ещё бы немного и… я держался лучше, когда был ранен и не в себе, но сейчас едва не потерял всё. Но он помог, — он поднял руку с амулетом. — Поэтому пусть останется. Боюсь потерять себя.

Язык заплетался, парень совсем ослаб и засыпал прямо на глазах.

— Спи, — я поднялся. — Завтра мы форсируем реку, когда от нас этого не ждут.

— Хорошо. Рома, но если со мной что-нибудь случится…

— Ты уже второй, кто сегодня себя хороним. Хватит свешивать на меня свои дела, — я усмехнулся и махнул ему на прощание.

— Ладно, сделаю их сам, — он закрыл глаз и быстро уснул.

На выходе из госпиталя встретил Марка. У него был такой вид, что он что-то скрывает.

— Ну рассказывай, — я скрестил руки на груди. — Чего там натворил?

— Да это, Рома, — Марк задумался. — Когда кончится бой…

— Только не говори, что тоже хочешь меня о чём-то попросить на всякий случай?

— Что? Нет! — он удивился. — Я просто хотел попросить у тебя, как у её единственного родственника. Когда война кончится, можно я и твоя сестра, Мария. Я бы с ней куда-нибудь сходил, если ты не против. Вроде же нужно просить разрешения у родственников в этих краях.

Точно, для Марка это всё ещё моя троюродная сестра, а не правнучка. Да и для неё самой всё так и осталось.

— Да не надо ничего спрашивать, — я задумался. — Или ты это спрашиваешь на случай, если умру уже я?

Я громко засмеялся.

— Рома, да я вообще не про это!

— Шучу. Отдыхай, Марк. Завтра большой день.

Пошёл и сам поспать, но чуял, что никто мне этого не даст. Едва я лёг на узкую и жёсткую койку в маленькой комнате, куда мне притащили обогреватель, как ко мне влетел Радич.

— Свежие данные, генерал. Посмотри.

Пришлось идти с ним. Данные впечатляли. Основная армия совета отошла на юг, Келвин Рэгвард занял позиции в академии, где мы учились. Куда делся Красный Дракон, пока никто не знал.

Но всё выглядело так, будто столицу сейчас ничего не защищало. Прям будто они выложили огромную стрелочку в город. Приглашение войти.

Так легко не бывает.

— Ну, что думаешь? — спросил довольный Радич. — Келвин Рэгвард сдал тебе город. Всё, дело в шляпе. Уже завтра ты будешь стучать в императорский дворец на своём шагоходе, а к вечеру вешать предателей на статуе Громова.

— Помолчи, — я задумался.

Так просто не бывает.

Надо думать, как Келвин. А Келвин часто думает, как я. Как бы я поступил не на его месте, а как, если бы моё место было там?

Ответ долго ждать себя не заставил. И он мне не понравился.

Глава 18

Вокруг стола начали собираться зевающие штабные офицеры, некоторых из которых спали прямо в этом зале. Планирование войны превращалось для них в образ жизни. Впрочем, в бункере за картами безопаснее, чем наверху, здесь не схватишь шальную пулю или осколок. То и дело слышались выстрелы и взрывы.

Шифровальщик медленно расшифровал текст, который ему передавал зевающий радист. Клавиши громко стучали. Офицеры тихо переговаривались, чтобы не сбивать меня с мысли, но выходило ещё хуже, потому что я невольно пытался вслушиваться в шёпот.

Но наконец-то я собрался с мыслями.

— Ты разве не видишь, Влад? — я показал на город. — Академия — это крепость. Там толстые стены и хороший вид на Урбус. Любой, кто хочет взять столицу, должен сначала разобраться с этой крепостью.

— Но столица ведь почти не охраняется, — возразил Радич. — Заходи и бери, войск там почти нету, многие разбежались. А там ещё мои агенты агитируют, что если город не сдастся, придут злые северяне и вырежут всех. Ну а что, это работает. Настроения там хуже некуда, а у совета почти нет власти над войсками. Зачем тебе лезть в крепость, когда можно взять главный приз?

— Погоди, Влад. Я бы на их месте сделал так, как сейчас сделал Келвин. Он пускает наши войска в город и закрывает ловушку, а ему тем временем будут идти подкрепления с его берега. Так что мы войдём в город и будем обречены.

— Но смысл? Ты за это время успеешь взять дворец и подвесить весь совет за яйца на памятниках, как ты любишь.

— Я вешаю за голову, — мрачно сказал я. — В этом и смысл. Келвин хочет покончить с нами одним ударом. С нами и советом. Поэтому он отдал нам Мардаград, чтобы мы не увязли в боях до осени. Он сам хочет закончить войну как можно быстрее. Вернее, закончить активные бои, сама война продлится много лет. Наверное, пока живо это поколение, не меньше. Кровная месть — она такая.

Рэгвард отдал нам Мардаград, но сам устраивал покушение на Дмитрия Бокана. Келвина не устраивает совет по какой-то причине, но он на его стороне.

Просто для того, чтобы в нужный момент его обезглавить.

Хочет сам занять власть, это понятно. Может потому, что увидел такой шанс. Может быть, захочет повлиять на то, на что постоянно жаловался. На то, что происходит сейчас, эти вечные войны между странами внутри империи, и мясорубки, в которые ввязывались Великие Дома. Вечная беспросветная война в империи, которая началась ещё при моей старой жизни.

— Но… так о чём ты, генерал? — Радич, оказывается, задал вопрос дважды.

— Он передал нам Мардаград взамен за друга и кузена, которым и так ничего не грозило, — я посмотрел на Радича. — Нумер не объявлял кровную месть Варга, а сам Ян даже в том состоянии не стал трогать ребёнка, брата Келвина. Они остались бы живы. Тем более, я не объявлял вне закона никого из Наблюдателей за редким исключением.

— Как раз на такие случаи? — спросил Влад.

— Да, измена — это казнь, так что я развязал себе руки. Но война кончится, а казни изменников продлят вражду на долгие годы. Она и так попьёт нам крови, когда императрица займёт престол. У нас сейчас последняя кровная месть, между Варга и Рэгвардами. Если кого-то из них не станет, за дело возьмутся их вассалы.

— Сантек же тоже объявил месть.

— Он объявил месть виновным в гибели сына. И потом всё же обвинил в этом совет. Ну и не забывай — Сантек для своих людей не меньший авторитет, чем Ян для жителей Огрании. Как он сказал, так они