— Чего орешь? Я это, — грубо ответил Тони.

— Почему без света ходишь? Весь дом перебудил. Теперь не усну. То папаша под утро пьяный возвращался, теперь сынок еле языком ворочает. Сумасшедшая семейка.

— Сама крик подняла. Спи иди.

Наверху прошелестели шаги, выключился свет. Пронесло. Теперь скорее к сейфу. Я вышла из своего убежища, нащупала в темноте руку Тони, и он опять повел меня за собой. Вот это точно кабинет. Тони предусмотрительно не стал включать верхний свет, лишь щелкнул выключателем маленькой настольной лампы. Я осмотрелась. Тяжелые шторы на окнах, книжные шкафы с идеально подобранными по цвету и размеру корешками, несколько картин маслом на стенах. Дрянных, кстати, картин. Хорошенькие, тщательно вырисованные пейзажики с синим небушком и изумрудной зеленью. Фи, что за вкус у Вадима!

— Ну, попробуй найти сейф, — гордо предложил мне Тоник, — никогда не догадаешься, где мы его спрятали!

— За этой мазней? — предположила я, кивнув на картины.

— Это не мазня, это папе подарили, когда он на пенсию уходил. К тому же ты не угадала.

— Простите. В живописи не разбираюсь. Тогда за занавеской или под ковром.

— Смотри!

Тоник подошел к книжному шкафу, потянул за корешок одной из книг. Собрание сочинений неизвестного мне автора оказалось декоративной планкой, за которой и прятался сейф. Тоже мне, Монте-Кристо. Может, за одним из шкафов у них и подземный ход есть? Тоник набрал код, повернул ключ, я подошла поближе. Да, семейка небедная, хорошо награбили. В нижнем отделении аккуратно лежали банковские стопочки. Но мне-то нужны не деньги!

— Да, в этот раз я была не права. Кукарекать мне на столе в «Пароходе». Подожди, не закрывай, тебе что, неинтересно, что еще хранит в сейфе твой братец?

— Оружия нет, я уже искал. Цацки свои Марина у себя держит, а больше ничего интересного нет.

— А бумаги?

— Что интересного может быть в бумагах? Я все равно ни черта не понимаю.

— В бумагах может содержаться самое занятное. Завещание, например. Вдруг Вадим или отец оформили завещание на посторонних людей? Ты должен быть готов к этому, чтобы заставить их все переиграть. А если Марина завещала все отцу? Тогда и действовать надо по-другому!

В прозрачных глазках Тони засветилось понимание. Он вытащил из верхнего отделения большую стопку бумаг и стал судорожно перебирать листок за листком.

— Погоди, ты так сто лет копаться будешь. Давай мне половину, если я что найду, тебе свистну.

Тоник доверчиво отделил мне большую часть, и я отошла в угол, за журнальный столик. Договора на вклады, акции, свидетельства, все не то. Сквозь пластик тонкой папочки тускло просвечивает заголовок: «Договор о пожизненной ренте». Откладываем. Какие-то бумаги, касающиеся «Седьмого неба», много, все унести не смогу, так что не буду жадничать, хватит одной папки. Я оглянулась на Тоника, тот сосредоточенно всматривался в какой-то текст. Бумаги — под курточку, кажется, незаметно. Надо хотя бы просмотреть остальное, пока есть время.

— Нет тут ничего, — неожиданно вынес свой вердикт Тоник, — пойдем, пока не застукали. Марина правда плохо спит по ночам.

Он забрал мою стопку, соединил со своей, закрыл и привел в порядок сейф.

— Теперь пойдем наверх.

Я совсем забыла! А за забывчивость надо расплачиваться. Попробую удрать, пока он будет закрывать кабинет. Но провести его оказалось не так легко, он опять мертвой хваткой вцепился в мое запястье. Это в «Пароходе» можно было буянить, фехтовать пластиковыми шпажками и швыряться стаканами, здесь же Тони был на своей территории, на которой даже лишний шум был против меня.

— Ты говорил, твоя спальня рядом со спальней Марины? — предприняла еще одну попытку я. — Она же спит плохо, разбудим.

— Когда я тебе такое говорил? Ну рядом. Только ей все равно до меня дела нет. Думаешь, я тебя первую привожу? Она даже если что и слышит, молчит. Кто она такая, чтобы мне замечания делать?

— А если я сейчас на помощь звать буду? Скажу, что ты меня затащил силой и пытаешься изнасиловать?

— А я скажу, что воровку поймал. Кому поверят?

С этого станется. Пришлось опять подниматься по лестнице. Странно, я уже не чувствовала себя в западне. Сама возможность близости с этим ничтожеством была столь нереальна, что даже не пугала. К тому же главной своей цели я достигла, оставалось только красиво уйти. Неужели я не придумаю как? Тони закрыл за нами дверь, щелкнул замком, скинул майку, щелчком включил музыку.

— Чего смотришь? Раздевайся. Или тебе нравится, когда тебя раздевает мужчина?

— Я уже говорила, как мне нравится. Где у тебя чистое белье? Вино в доме есть? Дуй за вином и фруктами, я видела вазу в гостиной, а я перестелю постель. Кто знает, с кем ты тут до меня был. Бокалы не приноси, я научу тебя пить вино по-особенному. Да, и натри шоколад на мелкой терке. Для чего? Пока секрет, но тебе понравится, обещаю. И побыстрее, пока я не передумала.

Вот так и надо обращаться с этим парнем. Невооруженным глазом было заметно, как в голове его идет сложный мыслительный процесс: где тут подвох? Слушаться или поступать по-своему?

— Как это вино по-особенному? Из горла, что ли?

— Иди! Из горла. Люмпен.

— Кто?

— Материал такой, синтетический, — вспомнила я слова Марины.

Наконец мне удалось от него избавиться. Предусмотрительный Тоник запер меня в комнате и ушел добывать вино и тереть шоколад на мелкой терке. Я забаррикадировала дверь, распахнула створки окна и посмотрела вниз. Не зря я узнавала, рядом ли с ним находится спальня Марины! Правда, козырек веранды торчал немного левее, точно под соседним окном, и неизвестно, успела ли Марина поставить лестницу, но выбора и времени на размышление не было. Я вскарабкалась на подоконник, перевесилась на другую сторону и стала искать ногой опору. Наконец смогла дотянуться до козырька, теперь следовало отцепиться от окна и не свалиться вниз. Это оказалось еще труднее, чем думалось, я зажмурилась и с силой оттолкнулась от окна. Получилось, и почти бесшумно. Есть! Лестница стояла на месте. Надо же. Искренне хотела помочь другому, а помогла себе. Напоследок я не удержалась и заглянула в окно Марины. Зачем? Из хулиганства, любопытства — сама не знаю. В комнате все равно было темно, и за легким тюлем ничего невозможно было увидеть. Я быстро спустилась, обогнула дом, выскочила за калитку и помчалась по знакомой улице к своему дому. Как хорошо, что он находился рядом!

Уже в своей комнате я попробовала разобраться с добычей, но глаза слипались, мысли путались, и я оставила этот десерт на потом. Тоник не будет болтать дома о ночном визите подружки и экскурсии в кабинет, бумаги подобного рода хранятся не для ежевечернего чтения в кругу семьи, в ближайшее время их вряд ли хватятся. Поэтому я успею и изучить их, и подумать, как использовать против Синдяковых. Спать оставалось пару часов, завтра надо выглядеть свежей и безмятежной.