Неоднозначность ситуации в «Саге о людях с Песчаного берега» связана с презумпцией исландского права: вольноотпущенник, скорее всего, не способен как следует о себе позаботиться. Текст «Серого гуся» здесь недвусмыслен: если вольноотпущенник не умеет толком вести хозяйство, а дочери или сына, чтобы ухаживать за ним в старости, у него нет, то его бывший хозяин обязан предоставить ему кров и стол.[165] В качестве компенсации за исполнение этой обязанности закон и делал хозяина наследником вольноотпущенника в случае, если тот умирал бездетным. В этом отношении первое поколение вольноотпущенников было не вполне свободно; они сохраняли этакие полуродственные связи с бывшими хозяевами, являясь их иждивенцами подобно тому, как несовершеннолетние дети являлись по закону иждивенцами своих родителей.[166]

У Ульвара же хозяйство спорилось настолько, что он даже стал богат, о чем можно судить по тому, какую зависть к нему испытывали соседи, алчные до его имущества. Можно предположить, что в саге молчаливо подразумевается, что Ульвар никогда не обращался к своим бывшим хозяевам, сыновьям Торбранда, за какой-либо помощью[167] и поэтому не считает себя чем бы то ни было им обязанным, а имущество полагает целиком своим, собственными усилиями заработанным. Раз так, он имеет право распоряжаться им как ему заблагорассудится, невзирая на их права. С точки зрения буквы закона, однако, правы сыновья Торбранда — они могли ничем не помогать бездетному Ульвару, но все равно являются его наследниками.

Обещая защиту землевладельцу, которому угрожает опасность, Арнкель заключает сделку и, ударив по рукам, получает в собственность ценный земельный участок. Сделав это, однако, он проигнорировал права наследования, которыми обладали сыновья Торбранда, — так как Ульвар произвел не продажу (Арнкель не платил ему), а вручение права наследования. Несмотря на все это, Арнкель покамест может утверждать, что не совершил ничего незаконного, — ведь «обман наследников» осуществил не он, а Ульвар. Тот же нажил себе врагов, так как соседи были возмущены тем, что он выбрал себе в защитники Арнкеля.

Впрочем, у Ульвара фактически не было выбора. Давайте рассудим за него сами. Самый радикальный путь решения вопроса с сеном — напасть на Хромого и убить его. Но Ульвар, как человек мудрый, ничего подобного не делает — он ведь простой землевладелец, более того, вольноотпущенник, а покушаться ему придется на жизнь не кого-нибудь, а отца местного годи. Убив Торольва, Ульвар вынудит Арнкеля мстить за отца, и, скорее всего, тому придется попросту убить Ульвара. И это все лишь в том случае, если Ульвару удастся победить старого викинга, а кто знает, может, Ульвар и сам получит в битве серьезные увечья. Другой вариант для Ульвара — попросить о защите сыновей Торбранда, своих законных наследников. Они — могучие воины в расцвете сил, их следует опасаться любому противнику, даже Хромому. Но вот в чем загвоздка — у сыновей Торбранда нет годорда, и они не имеют средств защищать Ульвара в суде. Хуже того, их годи живет очень далеко от Ульвара, в то время как хутор Арнкеля, можно сказать, стоит на соседнем лугу.

У сыновей Торбранда тоже есть варианты. Они могут напасть на Арнкеля с целью его убить. В конечном итоге они именно так и поступают, но в данный момент не намерены прибегать к столь радикальным мерам. Поскольку Арнкель — серьезный соперник и могущественный годи, сыновья Торбранда решают прежде попробовать уладить дело, как полагается по закону. А это значит, что им следует обратиться за помощью к своему годи и попросить его представлять их интересы. Сдержанность, которую и Ульвар, и сыновья Торбранда демонстрируют в ситуации, когда их права грубо попраны превосходящими силами, мы видим и у других землевладельцев как в сагах об исландцах, так и в «Саге о Стурлунгах» — иными словами, редкий землевладелец в такой ситуации посмеет сразу же агрессивно атаковать годи. Социальный статус обоих — и годи, и бондов — требовал, чтобы те действовали строго в пределах, этим статусом определенных.

Важно и то, что сыновья Торбранда не решаются действовать в одиночку, даже сейчас, когда речь еще покамест идет лишь о тяжбе в суде. Теоретически, конечно, они могли бы сами, от своего лица вызвать Арнкеля на суд в местный тинг или непосредственно на альтинг. Однако реальная древнеисландская правоприменительная практика не поощряла самостоятельных действий простых землевладельцев против годи, то есть де-факто в таком процессе всегда требовалось прежде заключить союз с другими годи. Исход дел в суде часто зависел от того, кто с большим шиком и размахом прибудет на тинг и насколько бесстрашно (читай — нагло) станет себя вести. Без поддержки других тинговых своего годи такие бонды, как сыновья Торбранда, не имели ни единого шанса выиграть тяжбу у Арнкеля и его тинговых. Из саги видно, что сыновья Торбранда и думать не думали сами вызывать Арнкеля в суд. Они сразу же направляются к Снорри Годи.

Тот, однако, отказывается их поддержать — вероятно, не видя для себя большой выгоды (выигрыша в богатстве либо в уважении соседей) от участия в таком деле. Снорри был великий годи, как никто умевший пользоваться властью, — многие исландцы тринадцатого века, в том числе и Стурлунги, гордились, что ведут свой род от него. В данной ситуации «Сага о людях с Песчаного берега» лишний раз показывает, что столь лестная репутация Снорри зиждилась не на боевитости или готовности применять насилие направо и налево (как у его родича Опора), а, напротив, на хитрости и уме. Снорри сразу смекнул, что раз Арнкель настроен решительно и желает добиться своего во что бы то ни стало, то участвовать в деле сыновей Торбранда против Арнкеля весьма рискованно. Допустим, несмотря на это, Снорри все же согласился бы — но какую в таком случае выгоду он сможет извлечь из оказания поддержки своим названым братьям? Арнкель, победив в тяжбе, получит в виде приза землю Ульвара. Снорри же, победив, вынужден будет отдать выигранную землю сыновьям Торбранда. Он, конечно, потребует у них высокой платы за услуги, ведь дело рискованное, — но если он назначит таковой собственно Ульварову землю, то наживет себе новых врагов уже в лице их самих. Снорри, как мы его знаем, не отличался опрометчивостью и поэтому решает не ввязываться в это дело, дабы не поставить себя в крайне щекотливое положение. Отказ годи, однако, лишает его тинговых малейших шансов победить в суде. Да, они парни не промах, да, они свободные землевладельцы, да, они в своем праве — но без могущественного представителя они бессильны.

Теоретически за защитой к Снорри Годи мог обратиться и Ульвар, но в действительности такой вариант невозможен. Снорри живет далеко, на Торовом мысу, и если вдруг Торольв или Арнкель решат напасть на Ульвара, то Снорри попросту не успеет прийти ему на помощь. Мало того — заключив соглашение с Ульваром, Снорри окажется в том же положении что и Арнкель, то есть сделает сыновей Торбранда своими врагами, — и тогда последние наверняка заключат союз с его врагом Арнкелем. Следовательно, можно заранее предполагать, что Снорри откажется; а это значит, что обращение за помощью к Арнкелю — и в самом деле единственный выход для Ульвара. Правда, возникает естественный вопрос: а какой Арнкелю прок от сделки, если Ульвар — под его защитой — проживет сколько-нибудь долго (напомним, Арнкель не купил землю Ульвара, а лишь стал его единственным наследником)?