Раскидали пару взводов шотландцев и одну готовую к бою митральезу. Но и сами получили под сотню пуль вслед. Алехину повезло, а вот Вахромеев закрутился и пошел штопором вниз. Спрыгнул? Лешка не разглядел — все перекрыла тень от развернувшейся «Пигалицы» Алехина. Не бросил ведомого, но… Все внимание Лешки вернулось к первой эскадрилье. Еще до рывка этой парочки она, словно горный ручей, разошлась на два потока. Нет, словно ножницы! Разошлись и тут же, не снижая скорости, сошлись прямо над кораблями противника.

Кажется, те сначала не ожидали столь резких маневров, потом долго не могли взять упреждение по высоте — как оказалось, каждое звено шло по своей траектории. Вот только потом машины все-таки начали падать: одна, две, три… Минус целое звено! Но остальные добрались до цели, скинув на сжавшиеся для отражения атаки вражеские корабли еще под сотню бомб. И не только.

Лешка только в последний момент узнал закрепленную под брюхом «Чибиса-01» «Большую мамочку». Почти двести килограммов пороха, которые летели прямо не больше полусотни метров, а потом так и норовили уйти в сторону — их нужно было подвести почти вплотную к кораблям противника. И капитан вел…

— Давай же! — Лешка закричал. В этот момент ему было плевать на все — пусть заметят, пусть домой отправляют, лишь бы у их командира получилось.

И у него был шанс. Сначала ракеты, потом бомбы — враги просто не ожидали, что будет третья волна. Пусть и одиночная. Впрочем, кто-то спохватился — зазвучали выстрелы, но попасть в узкий передний профиль «Пигалицы» та еще задача. Кто-то начал поворачивать пушку — эта не промажет. Но Капитан все видел. В последний момент сместился в сторону, выигрывая драгоценные мгновения, а потом сбросил «Мамочку». Казалось, та рухнула и побежала прямо по воде.

Ее провожали взглядами все. Свои, чужие — а потом взрыв, разваливший винтовой шлюп «Керли» на две части. Одним ударом капитан и выбил вражеский флагман, и преградил дорогу остальным кораблям. Кто теперь примет у них командование? Кто будет решать, прорываться мимо лоции, рискуя сесть на мель, или же принять разумное решение? Англичане и французы ведь всегда хвалились, что они очень разумны.

— Белый флаг! — крик ударил Лешке в уши.

— Они сдаются! Сдаются!

— Мы победили!

— Ура!

Крики взлетали над пляжем, и, казалось, никто кроме бывшего мичмана не заметил, как начал крениться самолет капитана. Сначала немного, а потом резко клюнул вправо, словно пилот завалился прямо на штурвал… Лешка больше не думал и не ждал. Откинув винтовку, он бросился в теплые воды Фракийского моря. «Чибис» легкий, сразу на дно не уйдет, и, если будет кого спасать, он сделает все, что можно.

«Домой ведь отправят. Теперь уже точно», — мелькнула предательская мысль, но Лешка даже не обратил на нее внимания.

* * *

Нормально все прошло. Если бы меня не подстрелили, вообще бы идеально. Я даже, падая, успел заметить белый флаг, поднятый над палубой идущего вторым «Своллоу». И как только так быстро успели? Неужели кто-то начал заранее готовиться? Очень разумно… А вот то, что я не придумал ремни для пилотов — уже нет. Вот, кажется, подстрелили, навалился на штурвал, падаю и ничего не могу сделать.

«Чибис» с треском ударился о воду и тут же принялся закапываться в волны. Тело начало шевелиться, но так заторможенно, что это не особо помогало. Кажется, все — если хотя бы кабина была бы сплошной и герметичной, возможно, успел бы прийти в себя. Очередная волна вытащила меня с сиденья и попыталась уволочь за собой. Вниз… Как же быстро, я даже вдохнуть не успел!

Меня закрутило. Одна польза — увидел напоследок свет и мутное небо сквозь толщу воды. А потом чья-то сильная рука ухватила меня за шкирку и дернула на поверхность.

— Вот вы где, ваше благородие! — мичман Прокопьев держался на воде не очень умело, загребая по-собачьи. Но это не мешало ему одной рукой удерживать меня на плаву. И улыбаться. — Я же говорил, что пригожусь!

Насчет улыбки — это он зря. Очередная волна заставила моего связиста нахлебаться воды, и дальше он тратил все силы на то, чтобы уже молча тянуть нас к берегу. Помочь бы ему, но… К счастью, скоро к мичману присоединился кто-то еще. И уже вдвоем им стало легче. А потом появились еще ребята, кто-то пригнал одну из оставленных англичанами лодок, и до берега мы добрались даже с комфортом.

Здесь меня сдали врачам. Бледному доктору Гейнриху и похожей на ледяную королеву Анне Алексеевне. Девушка во время операции, казалось, даже не смотрела на меня. Сквозь эфирную повязку я чувствовал все словно в тумане, но невольно думал только об этом. Почему?

— Григорий Дмитриевич, с возвращением, — поприветствовал меня залитый кровью врач, когда я пришел в себя.

Уже в другом месте. Точно, это палатка для выздоравливающих, через открытую дверь которой задувал освежающий ветерок. А еще было видно небо с красным шаром у самой поверхности воды. Получается, солнце еще даже не скрылось за горизонтом. Все закончилось настолько быстро?

— Спасибо за помощь, — я кивнул Гейнриху и порадовался тому, что тело выполнило приказ. А то ведь была мысль, что повредило позвоночник, и тогда все. — Что со мной?

Доктор не успел ответить, кто-то позвал его на следующую срочную операцию, и он поспешил обратно в хирургический блок. Рядом же появилась до этого незаметная в тени Анна Алексеевна.

— Вам повезло, — ее голос звучал еле слышно. — Вражеская пуля попала в одну из стоек «Чибиса», согнула ее и та проткнула вам плечо. Из-за болевого шока от застрявшего в теле металла вы не могли двигаться, но на самом деле рана гораздо легче, чем если бы вас задело пулей напрямую. Считайте, просто штыком пырнули, — девушка даже улыбнулась. С каждым словом она расцветала все больше и больше, и я неожиданно осознал такую простую и очевидную вещь. Ледяной королевой она была из-за меня: чтобы не отвлекаться, чтобы сделать все необходимое, я ведь и сам такой: когда занят делом, стараюсь просто ничего не чувствовать.

— До чего мы дошли, удар штыком — уже везение, — я пошутил. — Кстати, каков прогноз?

— Две недели, и рукой можно будет пользоваться. Пара месяцев, и можно возвращать нагрузки. А ходить — думаю, свежий воздух вам будет полезен прямо сейчас. Тем более, там за палаткой все