Через минуту появился и сам Роман Александрийский. Он был гладко выбрит, прическа, что называется, волосок к волоску, всем своим видом излучал уверенность. Довольно представительный мужчина в повседневном, но дорогом костюме светло-коричневого цвета, в котором был запечатлен на первой фотографии.

Александрийский замедлил шаг у входа и остановился, внимательным взглядом окидывая зал. Кольцов поднял вверх правую руку с выставленным на западный манер указательным пальцем и тут же ощутил на себе, как лучи вражеских радаров, взгляды пяти пар глаз. Генерал-майор провел ладонью по волосам, что означало, как догадался сыщик, сигнал готовности бойцам. И направился к столику детектива.

– Добрый вечер, Роман Оскарович. – Глеб поднялся и жестом предложил Александрийскому присесть напротив. Себя называть не стал, прекрасно понимая, что это генерала сейчас не интересует.

– Что-нибудь закажете? – непринужденно поинтересовался сыщик. Главное для него было – вывести своего визави из равновесия и тем самым загнать в нужную ему колею.

– Вам есть что сообщить мне? Говорите. Хотите поиграть в игру «Что? Где? Когда?», что же, согласен и на это. Только играть будем в другом месте, и вопросы там задавать буду я, – зло выпалил Роман Оскарович. – Итак, где моя жена и дочка?

«Отлично, – мысленно усмехнулся Глеб, – генерал настолько уверовал в свою силу, что даже не задумался, шагнув в западню».

– Почему вы решили, что, пригласив вас для беседы, я не подстраховался.

– И что? – презрительно усмехнулся Роман. – Сейчас вы поднимете руку, и у меня на груди вспыхнет красная точка лазерного прицела?

– Подобные трюки оставим для кино, – невозмутимо ответил Кольцов. – Профессионалы так не поступают, все намного проще. Вон за тем столиком сидит группа иностранных журналистов. И если ваши гориллы попытаются меня повязать, они зададут вам несколько неприятных вопросов, типа: «Что московский генерал ФСБ делает в Санкт-Петербурге?» или «Какие интересы в этом городе у «особого отдела»?» – Ловушка на матерого разведчика захлопнулась.

– Ты, кажется, совсем жить не хочешь, – багровея лицом, пробормотал Роман, окончательно выбитый из привычного состояния. Теряясь в мыслях, он лихорадочно пытался просчитать вышедшую из-под его контроля ситуацию.

– Я что, похож на камикадзе? – усмехнулся сыщик.

– Тогда чего же ты хочешь? – Вот теперь разговор вступил в деловую фазу.

– Для начала я хочу сообщить, что с вашей семьей все в порядке, им ничего не угрожает, и через несколько дней они вернутся. Но сейчас необходимо, чтобы вы меня выслушали.

– Хорошо, говорите, – взяв себя в руки, кивнул Александрийский.

В течение четверти часа Кольцов раскрыл проблему своего боевого товарища Николая Кутепова.

– Я ничего об этом не знал, – тихо проговорил генерал-майор. – Теперь понятно, откуда просочилась информация об «особом отделе». Про похищенные документы мы ничего не знали, теперь необходимо срочно поставить руководство в известность, чтобы локализовать проблему до ее начала.

– Локализовать проблему, – внезапно передразнил Глеб Александрийского и горько усмехнулся: – Вы ведь прекрасно понимаете, что это означает для Кутепова.

– На кону стоит престиж государства, – едва не воскликнул возмущенный генерал, но вовремя сдержался.

– Вот именно поэтому я и вышел на вас, Роман Оскарович. На след похитителя я уже напал, и мне нужны лишь две недели, чтобы вернуть бумаги.

– Неделя, – заявил генерал тоном, не допускающим возражений.

Но Кольцов все же решил понахальничать:

– Десять дней.

– Хорошо, – неожиданно легко согласился Александрийский. – Только одно условие: я хочу знать, как вам удалось похитить мою жену и дочку.

– Их никто не похищал. Марина взяла Настю, вещи и поехала со мной.

– Но почему? Как? – В глазах Романа вспыхнули недоумение и испуг.

– Давным-давно, после окончания Высшей школы КГБ я, как поэт Лермонтов, был сослан на Кавказ, тогда еще мирный и благословенный край. У моего тогдашнего начальника подрастала шестнадцатилетняя дочка Марина. Между молодым лейтенантом и юной девушкой завязалась дружба, которая в конце концов могла перерасти в нечто большее. Но отец Марины решил, что я недостойная партия для его дочери и быстренько спровадил меня сперва в КУОС,[2]а потом в Афган. До сегодняшнего дня я Марину не видел. Когда начался переполох из-за приезда «ревизора» и я узнал, кто жена всесильного генерала, купил букет цветов и поехал в гостиницу. Здесь объяснил вашей жене ситуацию, она всегда была трезвомыслящей и справедливой. Марина, выслушав меня, согласилась помочь. Вот и все.

– Так, значит, – произнес ничего не значащую фразу Роман Александрийский. Скорее всего, он это сделал, чтобы заполнить паузу. Генерал уже сообразил, что произошла утечка информации. Ведь приезд в Санкт-Петербург, по сути, был частным визитом.

– Мир тесен, – так же без какой-либо связи произнес Кольцов.

– То есть? – сказанная вроде бы невпопад фраза неожиданным ударом сбила генерала с мысли.

– Получилось так, что я не только знаком с вашей женой, но и с вами. Правда, представлены друг другу мы не были.

– А вот с этого места поподробнее, – оживился генерал.

– С удовольствием. Мы с вами учились в одно время, правда, на разных курсах в Московской высшей школе КГБ. Я еще на первом осваивался, а все педагоги не могли нарадоваться блестящим аналитическим способностям третьекурсника Романа Александрийского. Правда, уже на четвертом он как в воду канул.

– Н-да, – усмехнулся нахлынувшим воспоминаниям генерал-майор. – Меня тогда перевели в «лесную школу» по линии ПГУ,[3]но по окончании у них что-то не сложилось, и меня вернули во второе управление.[4]– Александрийский замолчал и, внимательно посмотрев на сыщика, спросил: – Так как, говоришь, тебя зовут?

– Глеб Кольцов, – ответил сыщик и добавил: – Только моя фамилия вам ничего не скажет. В комитете выше капитана мне подняться не удалось. – Хотя оба собеседника знали, что эта информация Александрийскому нужна для идентификации незнакомца.

– Ну хорошо, – снова заговорил Роман, – я свое обещание выполню, предоставив тебе десять суток, а вот как ты решишь проблему с журналистами?

– Да никак, – наглым образом заявил Глеб.

– Это как?