— Что с ним случилось потом?

— С кем?

— С Пархомовым. Он ведь… Он был другом моего отца. Но когда мы уехали из Ямы, он исчез. Я больше никогда не видела его. А отец больше не вспоминал ни о чем, чем мы жили здесь. Как будто ничего этого и не было вовсе. Как будто это и правда был сон. Длинный сон, ставший кошмаром… Что с Пархомовым стало в итоге?

Поляков грустно улыбнулся.

— В итоге происходит только одно. Человек умирает. Какой бы мрачной или веселой не была его история, конец всегда один, — Поляков помолчал. — Пархомов покончил с собой. Лет через девять после того, как вы уехали. Где-то раздобыл охотничье ружье, вставил ствол в рот и нажал на спусковой крючок. Так не сказав ни единого слова с тех пор, как ушли все те, кого он любил.

Мимо пробежала огромная, величиной с кошку, крыса. Катя вздрогнула, на секунду отпрянув. Зашуршала трава, и крыса испарилась, словно ее никогда и не было. Поляков шагнул вперед, чтобы прикрыть Катю от непредвиденных событий. Катя была благодарна, но не произнесла ни слова.

Еще через несколько шагов Поляков остановился и, обернув на Катю стеклянные глаза, мрачно промолвил:

— Ты это слышишь?

— Что?

Поляков не ответил, мрачнее все сильнее. Ничего не понимая, Катя сделала еще шаг.

И тогда она услышала гул. Именно этот звук насторожил Полякова. На секунду Катя замешкалась, перебирая в голове возможные варианты источника звука.

— Что это гудит?

Поляков снова многозначительно посмотрел на нее. Его глаза не предвещали ничего хорошего.

— Это насекомые, Катя. Много насекомых.

— Какие, к черту, насе…?

Катя не договорила, потому что трава впереди вдруг расступилась, и их с Поляковым взору открылся затерянный в зарослях овраг, самый крупный из разбросанных здесь. Над роем бесновался рой здоровенных мух.

Но самое ужасное было внизу.

Дно оврага было устлано покореженными останками. Некоторые давно превратились в скелеты с отделившимися костями, разбросанными вокруг места последнего пристанища того, кто раньше был человеком. Другие находились в активной стадии разложения, и в их смердящих, жижеобразных тканях самозабвенно копошились все те насекомые, которым природа отвела пожирать останки людей — кожееды, могильщики, черви и трупные жуки-мертвоеды.

Катя почувствовала, что провалилась в безумие, словно ее привычный мир слился вдруг с параллельным измерением, куда создатель загнал все зло вселенной. Чувствуя, как ее желудок сжимается в комок, готовый исторгнуть из себя все содержимое, Катя отвернулась и пробормотала, отшатываясь назад и стараясь не дышать:

— Господи…!

Лицо Полякова приобрело пепельно-серый оттенок, но он не отвел глаза. Говорят, человек не может отвести глаз от двух вещей — от чего-то прекрасного и от чего-то по-настоящему ужасного. Поляков подтверждал верность этого постулата. Наконец он выдавил:

— Это человеческая скотобойня.

— Нужно обследовать все, перерыть весь овраг, расчистить от грязи, пока мы не убедимся, что нашли все тела. Работы непочатый край. Я с таким, честно говоря, не сталкивался никогда.

Снова пошел дождь, и пространство вокруг оврага, ставшим кладбищем для целой прорвы людей, как и сам овраг, превратились в скользкое влажное месиво. Котлован с телами спешно накрыли тентом, чтобы потоки воды не мешали криминалистам выполнять свою работу. В данном случае — одну из самых отвратительных на всем их веку работу.

На место обнаружения массового захоронения выехали сразу несколько бригад криминалистов и патологоанатомов из городского бюро судмедэкспертизы. Среди них была и лучшая, показательная бригада из областного управления Следственного комитета, у которых имелись передовые оборудование и технологии. Криминалисты и судмедэксперты — в защитных костюмах, похожих на скафандры, и респираторах, защищавших от смрада — занимались извлечением на поверхность костей, останков и трупов. А руководитель судмедэкспертов докладывал обстановку пожаловавшему в Яму начальству.

Сейчас здесь было все руководство правоохранительных органов города и области. Для полной картины не хватало только представителей ФСБ. На место обнаружения пожаловали не только Гапонов и Шмаков, но и замначальника регионального УВД и старший помощник шефа областного СК. Все — в сопровождении помощников, с зонтиками, с напряженными мрачными лицами.

— Об этой находке уже доложили в Москву, — хмуро сообщил всем представитель регионального следствия. — Дело с первой минуты на контроле, так что обо всем придется докладывать немедленно наверх. И лучше, чтобы результаты были как можно быстрее. Хоть какие. Когда можно рассчитывать?

Глава судмедэкспертов покачал головой и мрачно обернулся на овраг, на дне которого его подчиненные по щиколотку в грязной жиже фотографировали, досматривали, счищали подручными приспособлениями кишащих насекомых, отделяли и транспортировали наверх то, что осталось от брошенных здесь трупов.

— Работы непочатый край, — повторил он. — Пока ничего нельзя предполагать. Вы сами все видите. Тела находятся в самых разных стадиях поздних трупных изменений. Самые старые полностью скелетированы: все ткани и связки сгнили или были сожраны, простите, крысами, и трупы распались на отдельные кости. Мумифицированных тел нет, но оно и понятно — это открытое пространство, а у нас больше месяца идут постоянные дожди. Поэтому тела, которые ниже, находятся в состоянии жировоска — уцелевшие после крыс ткани и органы пропитались водой, и все гнилостные процессы застопорились. Тела, которые выше, в зависимости от срока либо скелетировались, либо подверглись торфяному дублению. Вон, например, видите то тело коричневого цвета? С такими нужно быть особенно осторожными, извлекая их на поверхность. Костная ткань постепенно растворяется из-за вымывания минеральной основы, и кости становятся по своей консистенции больше похожи на хрящи. Сработаешь неаккуратно — и тело развалится, как…

— Давайте без подробностей, — поморщился офицер из областного главка. Судя по серому лицу, он едва держал себя в руках, мечтая смыться как можно дальше отсюда. — Сколько здесь тел?

— Я еще раз говорю, они все вповалку, один на другом. Плюс грязь, в которой некоторые увязли, как в болоте. Трупы, которые полностью скелетировались, распались и фрагментировались, смешавшись с другими. Пока нельзя просто взять, поводить пальцем и пересчитать. Могу сказать разве что предварительно.

— Хотя бы так.

— Здесь около двадцати тел.

— Около?

— Возможно больше.

Высокий начальник из областного СК уныло покачал головой:

— Твою мать. Теперь нашим СМИ будет чем заняться.

— Не только тела, но и их одежда из-за того, о чем я уже говорил, а еще из-за постоянных дождей, грязи и работы крыс и насекомых в таком состоянии, что мы даже пол сразу не установим. Работы очень много.