— Я вас понимаю.

— Тогда почему Калимуллин снимал деньги с карточки?Ведь мы считали, что это он украл деньги у своего друга.

— Может, он успел проиграть все деньги в другом казино,а в «Монте-Пикайо» приехал отыгрываться?

— Не получается. Если бы он проиграл сто тысячдолларов, об этом нам сразу же сообщили бы. Так положено. Вчера он успелпобывать только в казино «Монте-Пикайо» и проиграл там свои деньги. К тому жеон физически не успел бы никуда больше поехать. И нигде не был, мы это точновыяснили.

— Супруга укоряла его за то, что он сделал, —вспомнил Дронго, вслух размышляя над словами комиссара, — а он объяснял,что хотел таким образом заработать немного денег, чтобы помочь семье.Калимуллин употребил слово «помочь». Может, он просто надеялся выиграть деньги?Тогда вся история со скандалом выглядит совсем по-другому. Получается, что онзаказал автомобиль, чтобы тайком от жены уехать поиграть в казино. А когда всепроиграл и вернулся, она устроила скандал.

— И вы стали свидетелями этого скандала, —согласился комиссар. — Но все-таки, почему же он не играл на украденныеденьги?

— Этого я не знаю. Либо у него их не было, либо этокакой-то хитроумный план. Может, он нарочно проиграл такую сумму, чтобы егозапомнили в казино? Тогда он мог бы предъявить остальные деньги как выигрыш.

— Сто тысяч долларов? — усмехнулсякомиссар. — Нет, так тоже не получается. Такой выигрыш у нас облагаетсябольшим налогом, и о нем немедленно сообщают в налоговое ведомство.

— Супруга кричала ему «убийца», — вспомнилДронго, — но вполне вероятно, что она имела в виду его поведение поотношению к ней самой. Ведь когда мы ворвались к ним в номер, он пытался еезадушить. И, только увидев нас, выскочил как безумный на балкон.

— Женщины часто в подобных случаях кричат «убийца»,обращаясь к мужьям, — согласился комиссар. — Она считает, что онзагубил ее жизнь, и поэтому так его и называет.

— И он ее душил.

— Тем более. Тогда слово «убийца» не могло относиться кубийству Нины Ступниковой. А вам лишь показалось, что она имела в виду именноего.

— Да, — признал Дронго, вспоминая в подробностяхскандал между супругами. — Вполне вероятно, что она обозвала его«убийцей», имея в виду прежде всего себя. И вы знаете, комиссар, еще вчера,когда наш уважаемый эксперт Фредерик Миллер говорил о Вадиме Калимуллине, ячувствовал некоторую недосказанность. Мы оба одинаково считали его человекомслабым, неспособным на такой поступок. Вадим покончил с собой именно из-засвоей неустроенной жизни. Ему так и не удалось найти себя в этом новом мире.Убийство Ступниковой было так детально продумано, что нам казалось странным егоповедение. Особенно с этим, взятым напрокат автомобилем. Ну, разве мог убийцатак глупо подставляться? Нет, конечно. Он не стал бы уезжать из отеля, понимая,что его сразу вычислят. Тем более оставлять машину на платной стоянке, гдепостоянно дежурят охранники «Сиди Салера».

— Зато такая страсть бывает у игроков, — понялкомиссар. — Калимуллин вызвал машину, чтобы тайком от жены и друзей уехатьв казино.

— Выходит, так. Наверное, он отчасти щадил их чувства.Они могли быть шокированы его поведением, узнав, что он собрался в казино,когда только что убили их знакомую. Но его ничто не могло остановить. Должнобыть, в казино Калимуллин получал ощущение той власти и силы, которых ему такнедоставало в жизни.

— Мои неприятные новости на этом незаканчиваются, — заявил комиссар. — Вчера ночью мы нашли водителятакси, которого вызывали в отель. Он не сумел опознать в погибшем своегопассажира. Я, конечно, понимаю, что трудно узнать человека, размазанного побетону, но мы предъявили водителю несколько фотографий Калимуллина.

Дронго нахмурился.

— Подождите, — попросил он, — я ничего непонимаю. Вчера сеньор Миллер сказал мне, что человек, которого днем увез таксист, был в желтой майке и с коротко остриженной бородкой. В желтой майке ис такой бородкой в группе был только один человек — Вадим Калимуллин. А теперьвы говорите, что таксист не узнал его.

— Он настаивает, что в машине сидел другойчеловек, — кивнул комиссар. — Мы на всякий случай показали ему фотографиивсех остальных сеньоров — Базурова, Цевницкого, Геворкяна. Но он никого неузнал. Я хотел собрать всех мужчин, находящихся в отеле, и показать ему. Носреди гостей тут только два человека с короткими, остриженными бородами. Одиниз них австриец размером с большую пивную бочку и весом, зашкаливающим за стопятьдесят килограммов. Такого человека таксист наверняка запомнил бы. Другой,наоборот, очень маленького роста, с короткой бородкой на подбородке. Он изШвейцарии. Оба нам не подходят. А других подходящих мужчин просто нет.

— Почему вы так уверены, что это был мужчина? А еслиженщина? Надеть желтую майку и панаму не проблема.

— Нет, — улыбнулся комиссар, — это абсолютноточно был мужчина. У нас есть пленка с камеры наружного наблюдения. Мы просто никомуне говорили об этом. И хотя изображение недостаточно четкое, там можно хорошоразглядеть именно мужчину, садящегося в такси. Мужчину в панаме и желтой майке.

— А вы уверены, что таксист говорит правду? —выразил очередное сомнение Дронго.

— Он говорит правду. Мы в этом не сомневались с самогоначала. Машина была заказана из отеля на двенадцать пятнадцать.

— А можно проверить, кто именно ее заказал?

— Уже проверили, — ответил комиссар, —поэтому-то вчера я принял объяснения вашего коллеги сеньора Миллера. Машинабыла заказана на имя Вадима Калимуллина.

— И тем не менее вы все еще сомневаетесь?

— Да. Я привык всегда сомневаться. — Комиссарпостучал пальцами по столу. — Я очень уважаю аналитические способностисеньора Миллера. Он признанный авторитет. Но мне кажется, в этом расследованиивы оба немного поторопились. Зачем человеку, имеющему сто тысяч долларовналичными, снимать собственные деньги с кредитной карточки? Ведь деньги неоставляют фиксированных следов, а номер карточки позволяет найти его владельцабыстрее, чем по международному паспорту. Зачем человеку, который вернулся вотель, чтобы совершить убийство, заказывать машину на свое имя? Это не тольконеразумно, но и опасно. Ведь его сразу найдут. — Корвальо помолчал идобавил: — Я решил предъявить таксисту всех мужчин, проживающих в отеле, всехсотрудников отеля, всех охранников…

Он замолчал, и Дронго закончил за него:

— И даже наши с Миллером фотографии.

— Да, — кивнул комиссар, не выказываясмущения. — Я буду проверять всех без исключения, чтобы узнать, кто именновиновен в этих преступлениях.

Дронго медленно поднялся со стула. Чем больше он прокручивалв памяти разговор между супругами Калимуллиными, тем больше убеждался, чтокомиссар прав. Речь конечно же шла о поездке Вадима в какое-то злачное место. Иеще он сказал такую странную фразу: «Я думал помочь семье». Конечно, он не могиметь в виду убийство. Они тогда решили, что кража ста тысяч долларов моглабыть помощью его семье. Но абсолютно очевидно, что это не так. Ведь ВадимКалимуллин не стал бы рассказывать супруге о краже и убийстве, зная, насколькосильно она его презирает и не уважает. А вот о возможном выигрыше в казино могтак говорить.