— Кевин, на место, — отдала старушка команду молодому человеку, точно собаке. — Всему своё время. Не торопи события.

Человек в чёрном беспрекословно выполнил указание, снова приняв позу со сложенными в замок руками.

— Милли, пойдём отсюда, — попросила Кайла на имперском, — это какая-то сумасшедшая. Кто её знает? Ещё кинется. Безумные старухи только с виду рохли. В них часто чудовищная физическая сила скрыта.

— Пойдём конечно, — согласилась Милли. — Нечего время терять. Только сумасшедших бабулек нам не хватало.

И девушки продолжили свой путь, оставив даму с её послушным стражем.

— Куда же ты? — проскрипела в след Милли старуха, — Я ведь так ничего тебе и не рассказала об Элис.

Но подруги даже не обернулись.

Происшествие оставило неприятный осадок у Миланьи. Почему дама назвала имя мамы? Читала прессу? Хотела подразнить? Или же вправду знала маму? Однако выяснять что-либо и общаться с душевнобольным человеком не хотелось.

Девушки продолжили путь по торговому центру. Ещё много чего необходимо приобрести.

И вот, магазинов двадцать спустя, девушки вновь решили передохнуть. В руках в них теперь находились объёмные пакеты с покупками. Сумки торчали со всех сторон. Покупок скопилось очень много, разве что в зубах не было вещей. У каждой девушки и в правой, и в левой руке покоилось по десятку пакетов. Сейчас Милли пожалела, что отпустила охрану. Лучше бы военные всё таскали, а не хрупкие девушки.

Подруги нашли лавочку на одной из площадок для отдыха. Не в той зоне, где встретили ранее странную даму, а несколькими этажами выше. Девушки уселись поудобнее и выпустили пакеты здесь же рядом, на пол. Наконец-то можно размять пальцы затекших рук. Отдыхая, подруги поглядывали по сторонам, изучая прохожих. Исключительно богатая публика совершала променад по торговому центру. Милли и Кайла с интересом разглядывали наряды дам, удивляясь фантазии дизайнера. Костюмы может и можно назвать красивыми, но только не удобными. Слишком длинные юбки. В принципе юбки, а не брюки — на Септимусе штаны позволяли себе надеть только иностранки. Объёмные рукава, тугие пояса — явное неудобство. На ногах никаких кроссовок. В лучшем случае туфли-лодочки. В худшем — платформа или высокие шпильки. В таком виде ничего и не поделаешь интересного. Ни побегать, ни потанцевать нормально. Даже машину септимувскую не поводишь: юбки станут путаться под ногами и мешать нажимать педали. Только ходи и красуясь. Впрочем, дамы именно этим и занимались. Ходили по торговому центру и мужчины. Но на них смотреть было не интересно: все, как под копирку, в строгих костюмах. Пиджак, брюки, рубашка, туфли. Различия лишь в дороговизне ткани и запонок. Даже по цвету нет разнообразия: почти все костюмы серые.

Люди сновали туда-сюда. Каждый шёл по своим делам. Девушки уже хотели подняться с лавочки и направиться дальше по маршруту, как заметили среди прохожих странного мальчика. На вид ребёнку лет десять-одиннадцать, волосы светлые, коротко подстриженные. Одет мальчишка в белую рубашку и брюки. Наряд явно брендовый, однако не по размеру. Штаны подстреленные, на рукавах не застегивались пуговицы. Он явно не являлся богачом, хотя и пытался соответствовать состоятельным гражданам. Мальчик мелькал среди прохожих, присматриваясь и приглядываясь.

— Смотрите, какой странный, — указала Кайла на ребёнка, — мечется между всеми, как будто что-то ищет.

— Да он не просто ищет, а воруют. — Милли тоже заинтересовал шустрый малый. — Смотри, вон в карман к толстяку полез. Гляди! Вытащил что-то! Да как ловко!

— Ты восхищаешься вором? — не поняла восторга Кайла.

— Восхищаюсь ловкостью, — пояснила Милли, — Смотри, какой шустрый! Вон ещё что-то стащил! У мальчика талант. А по поводу воровства… Это у нас, в Империи, данное явление однозначно отрицательное. Здесь же… Здесь так много бедных, не могущих свести концы с концами людей… И такое их положение не из-за лени или тунеядства. Господа подобное положение вещей создали. Верхи жиреют, бедные — худеют. А если этот малыш три дня не ел? Как можно осуждать?

Милли хотела ещё что-то сказать, но осеклась. Мальчик как раз находился рядом с лавкой, на которой сидели девушки. Воришка неудачно вытянул кошелёк у одного высокого гражданина. Мужчина обернулся и увидел ребёнка. Мальчик, вместо того, чтобы убежать, растерялся и замер на месте.

— Вы обронили. — Милли подошла к кошельку, подняла его и протянула высокому господину.

— Воры?! Здесь?! В Лайт-центр добрались? — мужчина явно не поверил в случайность и попытался схватить мальчишку. Но Милли заслонила ребёнка собой.

— Вам же сказали: кошелёк упал случайно! — уже с наездом сказала девушка. — Понакупают дешёвых костюмов, что даже из карманов всё вываливается, а потом возмущаются! Впрочем, можем провести разбирательство. — Милли сменила тон на более спокойный. — Позовем охрану, поднимем записи наблюдений — надеюсь, они ведутся. Опросим вашу жену. — Миланья покосилась на спутницу, сопровождающую господина. Девушка была до неприличия юна и сильно стеснялась. Кем-кем, но женой она точно не являлась.

— Не нужно, — недовольно пробурчал господин, сдавая позиции. Огласка точно не входила в планы мужчины. — Все деньги на месте. Разбирательство не требуется. Закроем вопрос.

И высокий господин быстро удалился с места преступления.

Глава 15

Завершив диалог с важным господином, Милли повернулась к мальчику. Воришка вышел из оцепления и попытался убежать. Но Миланья крепко схватила его за руку.

— Не так быстро, малой. — обратилась девушка к ребёнку. — Убегать нужно было сразу. А теперь стоп. Да не крутись ты! — прикрикнула она, заметя, что мальчик пытается вывернуться. — Сам подумай: если бы я хотела навредить, уже давно бы сдала тебя охране. Ну? Успокоился?

— Что тебе нужно? — воришка смотрел волком.

— Поговорить. Только и всего. Окажешь любезность?

— Окажу. — мальчик весь съежился, явно не доверяя. Однако сила была не на его стороне, и ему пришлось подчиниться.

Милли усадила ребёнка радом с Кайлой на лавочку, а сама стала напротив, не давая мальцу пути к отступлению.

— Какой же он худой! — воскликнула Кайла на имперском, разглядев ребёнка вблизи, — Кожа да кости!

— Что она сказала? — воришка напрягся ещё сильнее.

— Она сказала, что ты очень худенький, — перевела Милли. — Прости, мы больше не будем тебя пугать чужим языком. Не бойся, пожалуйста.

— Вы иностранки? — чуть