ночь, о чем уже сообщили полиции. Говорили с ним работники сухо. И деньги их не прельстили. Погиб турист в их отеле, это ужасно, но хуже будет, если окажется, что его убили. Боря заметил, что номер не просто убрали, а отмыли до блеска. Так что, если бы там и остались какие-то незамеченные при первичном осмотре следы, их уже не найти. Только вилка будто ждала Бориса. Она что-то значит! Как и точки на шее Витаса. Это какой-то знак? Клеймо? Если так, то убийца может быть серийным маньяком…

Стоп-стоп-стоп! Марков даже головой тряхнул, чтобы отогнать эти мысли. Маньяки в сериалах, на которых ты рос, одернул он себя. За долгие годы службы в органах Боря ни разу с ними не столкнулся. С теми, кто пытался закосить под серийника, да. Те очень топорно работали, и на чистую воду их быстро вывели. К великому разочарованию криминальных журналистов. Тем для громких заголовков очень маньяков не хватает.

И все же вилка Боре покоя не давала. Он кумекал, к кому обратиться, чтобы сделать экспертизу, решил, что без помощи Владлена не обойтись. У этого ушлого китайца везде свои люди имеются, и он согласился Маркову помогать в расследовании. За двадцать процентов от гонорара, между прочим! Почему он об этом забыл?

— Боря! — услышал он окрик. — Уже полтора часа прошло, а нам еще ехать двадцать километров!

Джейсон стоял возле микроавтобуса и нетерпеливо притопывал. Хотел поскорее убраться отсюда? С чего бы? Раньше ему очень нравилось проводить время на Квае. Сам говорил, что с сожалением уезжает из этих мест и старость планирует встретить именно на реке. Об этом и Паша Мороз мечтал. У него и бунгало тут имелось.

Где, интересно?

— Вверх по течению, — ответил Женек на озвученный Борей вопрос. — Его ураганом снесло. Поехали уже?

Марков, перед тем как забраться в салон, бросил взгляд на кусты за автобусом. Они растут нечасто. Значит, тропка до домика на холме отсюда ведет. По ней Женек мог ночью за десять минут добраться до нужного места. И никто бы его не заметил.

Глава 3

Они сидели на теплом камне в обнимку. Маша, положив голову на плечо Саши, дремала. Над ними имелся навес из пожелтевших на солнце пальмовых листьев, и было не жарко.

— Теперь все будет хорошо? — услышала она голос брата.

— Я верю в это, — сонно ответила ему Маша.

— Надеюсь, родится девочка и будет похожа на тебя.

— На нас. Ведь мы с тобой двое из ларца, — их так называли в детстве, когда оба были толстощекими, пышноволосыми. Повзрослев, Саша немного похудел и облысел, и сходство не так бросалось в глаза.

— Ты скажешь мне, кто биологический отец нашего будущего ребенка?

— Это не важно, Сашенька.

— Да, но…

— Давай договоримся, что ты не будешь этим интересоваться, — строго проговорила она, отстранившись, чтобы посмотреть брату в глаза.

— Даже в центрах искусственного оплодотворения, куда обращаются женщины за донорской спермой, есть описания мужчины, сдавшего ее.

— Да, но там анкеты анонимные. И оплодотворяют женщин через шприц. У меня же был полноценный секс! — Он страдальчески сморщился, но Маша не стала его щадить. — Я отдалась мужчине, чтобы забеременеть. Это конкретный человек, а не баночка с семенной жидкостью, к которой прилагается страница с описанием донора.

— Что ты со мной, как с дурачком? — насупился Саша. — Я вообще-то кандидат наук.

— И, как оказалось, ревнивец. Напомнить, как ты избил Константина Эриковича?

— Всего лишь вытолкал за дверь…

Константин Эрикович был приятелем отца. Они вместе ходили на оперу. Старший Курецкий ее просто обожал, посещал все премьеры, но не брал с собой ни мать, ни жену. Этой чести удостаивался лишь Константин Эрикович, человек с высшим музыкальным образованием. Он вообще был одаренным человеком, сочинял стихи, детские пьесы, а еще, что поразительно, матерные частушки. Собою был хорош и в молодости, и в зрелости. Пять раз был женат и всегда, как сам говорил, удачно. Когда Маша начала всерьез подумывать о детях, то прикидывала, кто из ее знакомых мог бы стать их биологическим отцом. Многих перебрала, а остановилась на Константине Эриковиче. И здоровье отменное, и внешность привлекательная, и таланты имеются, да еще такие, какие в их семье не встречались — музыкальные. И надумала Маша с дядечкой эту тему обсудить.

За этим Саша их и застал. И накинулся на Константина Эриковича! Обзывал его старым развратником, облезлым павлином, трухлявым сатиром, трепал и гнал прочь. Маша тогда чуть со стыда не сгорела. Думала, и Саша устыдится своего поведения, когда поймет, как был не прав, но тот даже не извинился перед Константином Эриковичем. И теперь он их дом стороной обходит.

— Вот и наши едут! — воскликнула Маша, увидев показавшийся из-за поворота микроавтобус. Вовремя они! Еще минут десять, и брат с сестрой поругались бы и благостного расположения духа как не бывало. А Маше так нравилось в нем пребывать.

Автобус подъехал, подняв над дорогой желтую пыль. Саша чихнул.

— Как вы тут? — спросил Борис, выглянув из окна.

— Пить хотим, — ответил ему Саша, едва сдержав очередной чих. У него была аллергия на пыль, она развилась в юности, когда отец запирал детей в захламленной кладовке. — Мало вы нам воды оставили.

— Сколько попросили, столько и оставили, — заметил Боря. — И, между прочим, приехали вовремя.

— Спасибо вам, — улыбнулась Маркову Маша. — Но пить на самом деле очень хочется.

— У нас всего бутылка в холодильнике осталась, хватит вам, чтобы жажду утолить?

— Могли бы по дороге купить еще, — пробубнил Саша, забравшись в салон и протянув руку, чтобы помочь Маше.

— Братец не в духе? — шепнул ей Борис. — Перегрелся или голодный?

— Я все слышу, — буркнул Саша и воду, что протянул ему Боря, передал Маше. Пусть сначала она попьет. — Куда вы намерены отвезти нас, чтобы накормить?

— Кафе, где вы ужинали во время экскурсии, подойдет?

— Вполне.

— Значит, туда.

— Вы в прошлый раз говорили, что там можно заказать змеиный супчик? — спросила Маша, попив. Холодная вода освежила, но жажду не утолила. Хотелось газированной минералки. Чуть солоноватой. «Ессентуки 4» подошла бы идеально. — А еще настойку на кобре?

Саша чихнул.

— Точно! — поднял вверх палец Борис. — У хозяев ферма змеиная. Мы в прошлый раз должны были ее посетить, но вы так долго ужинали, что стало смеркаться и там уже нечего было делать. А сегодня можно заглянуть туда. Плата чисто символическая.

Маша замотала головой. Она боялась змей, даже ужей. Но суп из них попробовала бы, а настойку купила, чтобы привезти в качестве