нежным, как горный цветочек. Али спасла его год назад, отбившегося от группы, замерзающего в ущелье Иремели. Андрюша сломал ногу и не мог идти самостоятельно. Али несла его на себе, тонкая, маленькая тащила полного высокого дядю. И не плакала. А он — да!

Когда Андрей лежал в больнице, Али его навещала. Носила ему медок, узнав о том, что тот от него без ума. Больной уплетал его большой ложкой, потом облизывал ее и… Плакал от благодарности!

Не то чтобы Андрюша был ревой, просто у него слезные каналы близко располагались, и он сам не замечал, как начинал плакать при эмоциональном всплеске. С возрастом это не прошло, а усилилось, ведь проблем стало больше, а значит, сложностей с принятием решений, стрессов, разочарований. Андрюша пытался измениться. Занимался аутотренингом, ходил на курсы мачо, колол себе тестостерон. Он йогой занялся, чтобы обрести гармонию, но вместо этого размяк еще больше.

Тогда-то Андрюша и решился на мужской поступок — восхождение на гору. Глупость, а не геройство, если учесть его боязнь высоты и уровень подготовки.

— Ты мог погибнуть, дурило, — отчитывала его Али. — И подставить своего инструктора. Зачем наврал, что опытный, и напросился в группу к продвинутым?

— Топая с новичками черепашьим шагом по легкой трассе, я себя бы не преодолел.

— А ты бы попробовал сначала. Это не так легко. Зато безопасно.

— Я ни о чем не жалею, — умильно улыбался Андрюша и влюбленно смотрел на Али влажными глазами. — Башкиры верили в то, что на вершине Иремели обитают боги, так? — Али кивала. — Значит, это они послали мне тебя. И я им благодарен.

— У тебя может неправильно срастись кость.

— Если ты будешь любить меня и хромым, я совсем не расстроюсь.

Они были странной парой. Дерзкая, сильная, деятельная Алия, обычно неулыбчивая, язвительная, и добряк, романтик, увалень Андрюша. Жгучая васаби и сладенький медок. Она экстремалка, он кондитер. Матушка Али пристроила зятька на кухню турбазы, когда он переехал к суженой из родного Магнитогорска. Женский коллектив столовой его полюбил, а коллеги Али, ее братушки, никак не принимали. Они видели рядом с этой крутой девчонкой кого-то из своей стаи. Не понимали ребята, что от крутых, грубоватых, суровых она устала. Именно такими были все предыдущие. Но только в мягких объятиях своего плаксивого кондитера Али отогревалась душой.

За год, что они прожили вместе, не расставались больше, чем на сутки. Если Али нужно было поехать на соревнования (она участвовала в любительских), Андрюша отправлялся с ней. Он только отвлекал и расхолаживал, но как отказать любимому? В Таиланд они тоже вместе планировали лететь, но позже, и не на материк, а на Пхукет. Но Али подвернулись дешевые горящие билеты, а она как раз была свободна, тогда как Андрюша горел на работе, выпекая торты и пирожные ко Дню республики. Али решила лететь без него. Грех не воспользоваться шансом, заодно со страной познакомиться. А через полгода они вместе поедут, и Али будет отменным гидом для своего солнышка.

…И вот теперь он тучка, хмурая и набрякшая влагой. Надо же было такое сравнение придумать!

— Малыш, я так по тебе скучаю, что есть не могу, — продолжал изливать душу Андрюша. — Похудел, представляешь?

— Только не это.

— Штаны спадают.

— Ничего, я тебя скоро откормлю. Буду варить супчики тайские и жарить лапшу, уже специй накупила.

Все считали, что Андрюше не мешало бы скинуть кило тридцать. А Али все в нем нравилось: и пухлые щеки, и круглый живот, и складочки на запястьях. Ее жених не был жирным — пухлым, уютным, а на кухне еще и грациозным. Когда он пек торты, перемещаясь от стола к холодильнику, духовке, раковине, двигался точно балерина.

Влюбленные еще немного поболтали, но Али пришлось свернуть беседу, потому что паспорт не шел у нее из головы. Куда он запропастился? Что за паттайский домовой им сейчас играет и не хочет отдавать?

Не паттайский — квайский!

Она брала паспорт с собой на экскурсию!

Но потом она с этим рюкзаком еще и в аквапарк ездила. Значит, выложила. Но куда?

Еще раз проверила ящик трюмо. Затем все остальные. Под кровать заглянула и даже в холодильник. Документ будто испарился!

Снова звонок. Теперь от мамы.

— Твой опять плачет, — сообщила она дочери ожидаемую новость. — Пришлось прогнать с кухни, чтобы слезами не залил тесто.

— Скучает.

— Ты его больше не оставляй одного так надолго. Мне нянчиться с Андрюшкой некогда. У меня своих хлопот навалом.

— Мам, ты его займи делом, пусть помогает тебе, заодно отвлечется.

— Вот именно, что он только мешает, когда берется помогать, — проворчала она. — Ты как сама? Домой хочешь?

— Очень.

— Не нравится страна?

— Честно говоря, нет. Больше я сюда не вернусь.

— Вы же с Андрюшкой собирались туда в запоздалое свадебное путешествие?

— Поедем в другое место. Вообще не в Азию.

— А я говорила, летите в Египет. Какое там море! А отели, будто дворцы.

Мама не была там. Она вообще из страны ни разу не выезжала, но вечерами листала альбом, выпущенный одним из крупных туроператоров в 2010 году и представляющий отели Хургады и Шарм-эль-Шейха. Женщина изучала каждый, выбирала подходящий для себя. Она верила, что когда-нибудь попадет в Египет, а пока такой возможности нет, будет путешествовать по нему в воображении.

Мама Али была потрясающей женщиной, на долю которой выпало очень много испытаний. Звали ее Рафина. Родилась она в многодетной семье последней. Старше ее были еще три сестры и два брата. Но пацаны ладно, с ними хлопот мало, а вот выдать замуж четырех дочерей — дело для родителей нелегкое. А еще же надо так сделать, чтобы по старшинству все из родного дома выпархивали. Это традиция, которую в их семье не хотели нарушать. Поэтому Рафина поздно замуж вышла, в двадцать шесть. Зато по любви!

С Маратом они три года встречались, все ждали, когда последнюю из старших сестер замуж выдадут. Другой бы ультиматум поставил, или женимся, или расходимся, не могу я больше терпеть, а то и бросил бы невесту, но Марат не отказывался от любимой. И не искал удовольствия на стороне. Был верным, порядочным человеком. За что его отец Рафины уважал и обещал отдать дочку за него вопреки обычаю, если предпоследняя его дочь до тридцати так никого и не найдет. Но свершилось чудо, и в двадцать девять она вышла-таки замуж.

Хорошо молодые жили, дружно, хоть и небогато. Через полтора года ребеночка родили. Увы, нездорового. Врачи сказали, не жилец, но два года он родителей радовал. Ласковый был мальчик, смышленый,