Несколько раз Самка подпрыгивала, засовывала морду в бак и доставала из бака еще коробки и бумажные свертки. Иногда то, что она вытаскивала, не имело никакой ценности – кусочки овощей или еще острый соус, – но несколько раз там было то, что мы могли съесть. Я была здесь самой младшей, так что я держалась сзади, не пытаясь протолкнуть свою голову вперед, когда двое самцов набрасывались на то, что вытащила из бака Самка, а ждала, пока она не спрыгнет на землю и не схватит свою долю тоже. Таков был закон стаи.

А затем, словно по какому-то непонятному сигналу, двое самцов затрусили прочь. Самка, которая все еще вылизывала какую-то бумагу, смотрела на меня так, что я поняла: если я подойду к ней ближе, она постарается меня укусить, так что я оставила ей уйму места для маневра, когда пошла следом за ее товарищами.

Так мы дошли до другой двери с фантастическими ароматами. Хотя она и была закрыта, она была сделана из чего-то металлического таким образом, что сквозь нее можно было разглядеть двигающихся внутри здания людей. Это напомнило мне тонкие одеяла, которые Лукас использовал, чтобы поймать обитавших в логове кошек, – и тот, и этот материал, хотя и немного закрывал то, что было на другой его стороне, не мешал проникновению света.

Я держалась на почтительном расстоянии от Самки. Мы с Маленьким Самцом боролись, Большой Самец метил территорию, потом из-за двери послышался шум, и мы все, предвкушая получение еды, бросились к ней и сели. Я сидела рядом с Большим Самцом. Он облизнулся, и я сделала то же самое.

Дверь открылась.

– Привет, ну что, вы явились ко мне за новой подачкой? – крикнул вышедший из нее мужчина. В отличие от женщины он не стал давать нам лакомства из рук, а начал бросать еду каждой из собак поочередно. Кусок чудесного соленого мяса, который он мне кинул, отскочил от моего носа, но я подпрыгнула и жадно съела его прежде, чем его успела отнять у меня какая-нибудь из остальных собак. Бекон! Каждая из нас получила еще по нескольку лакомств, и, хотя я по примеру остальных пыталась хватать их еще в воздухе, я их все уронила.

Мужчина закрыл дверь, хотя через нее его по-прежнему было видно и слышно.

– Сегодня у меня больше ничего для вас нет. Расходитесь по домам. Вам пора «Идти Домой».

Я ошеломленно уставилась на него. Откуда он знал про «Иди Домой»?

Стая затрусила прочь, и я отправилась следом, но в моей голове все еще звучал голос того мужчины. Я сейчас была очень далеко от Лукаса, но мне только что велели «Иди Домой». Мы шли по улице, на которой стояли дома. Из их окон лился свет, и я чуяла запахи еды, и людей, и собак, и нескольких кошек.

Самка покинула нас. Только что она была частью стаи, но вдруг повернула и затрусила по дорожке к крыльцу одного из домов. Я остановилась, чтобы понаблюдать за ней, но увидев, что самцы трусят дальше, поспешила их догнать.

Потом от нас отделился Большой Самец. Пока Маленький Самец метил дерево, Большой Самец устремился прямо к металлической двери. Я услышала громкий скрежет, когда он царапнул когтями поверхность двери. Мгновение спустя ее открыл маленький мальчик, из нее на улицу полился свет, затем Большой Самец зашел внутрь, и дверь закрылась.

Маленький Самец обнюхал меня, и, когда он повернул к одному из домов, оглядываясь и виляя хвостом, я поняла, что он хочет, чтобы я пошла за ним.

Но теперь я понимала и кое-что другое. Стая делала то, что им велел тот мужчина, они выполняли команду «Иди Домой». У каждой из этих собак был свой дом, и там жили люди, которые любили их. Они составляли всего лишь временную стаю, такую, которая иногда образовывалась из собак, гулявших в парке. Когда человек каждой из этих собак звал ее по имени, она уходила из парка, и, если мы с Лукасом находились там достаточно долго, стая все уменьшалась и уменьшалась, пока не оставалась одна я. А одна собака – это уже не стая.

Маленький Самец явно хотел, чтобы я осталась с его семьей, но я не могла пойти с ним, потому что в его доме не было моего человека. Мой человек – это Лукас.

Теперь я узнала кое-что, чего раньше не знала. Там, где стояли здания, попадались приятные люди, которые давали собакам лакомства, и там же были круглые и квадратные баки, полные еды, которую легко можно было из них достать. В городах была еда.

Но я не могла выполнять «Иди Домой» и одновременно оставаться в этом городе.

Я повернула нос в том направлении, которое, как я знала, приведет меня к Лукасу. В той стороне не было города, не было зданий. Там были холмы, ручьи и деревья, и еще я чуяла доносящийся оттуда запах снега. Если я хочу выполнить «Иди Домой», мне придется обходиться без стаи и идти через высокие холмы, где нет людей.

Маленький Самец уже зашел во двор перед одним из домов и сейчас смотрел на меня. Какая-то часть меня очень хотела пойти за ним – на его шерсти остался запах нескольких человеческих рук, и было бы так приятно снова спать на мягкой подстилке и получать еду и ласку от людей.

Я чувствовала себя в безопасности в этом городе с машинами и людьми, которые кормили хороших собак с рук. За те несколько дней, что я шла по тропе, поняла, что там, в холмах, есть неизвестные мне опасности, животные, которых я никогда раньше не видела, и места, где не смогу найти еду. Если я останусь здесь, с Маленьким Самцом, обо мне будут заботиться. Если же я уйду в холмы одна, там меня ждет опасность.

Но я не могла одновременно быть с моим человеком и с Маленьким Самцом. Я отвернулась от него, глубоко вдохнула ночной воздух и отправилась в холмы, чтобы найти моего Лукаса.

Когда огни и запахи города остались позади, мне стало не по себе. Мой путь освещала луна, но оставшись в одиночестве, я чувствовала себя уязвимой, как будто побыв какое-то время в стае, я вдруг откуда-то вспомнила, что собаке куда безопаснее передвигаться в обществе других собак. Теперь я также понимала, что мне придется идти много дней. Когда я взбежала по горке, чтобы перепрыгнуть через забор, меня подгоняла уверенность, что я уже очень скоро окажусь дома, но теперь я понимала, что, возможно, буду идти и идти, а запах города, где находится мой дом, будет по-прежнему оставаться далеким.

Я провела ночь у реки, где в земле было углубление, в которое могла лечь собака. Несколько раз я просыпалась, потому что слышала и чуяла каких-то маленьких животных, но они не подходили ко мне близко, и запахи всех их были мне не знакомы.

Тропа, по которой я шла, не всегда вела меня в том направлении, в котором мне нужно было идти, но даже свернув на время в сторону, она в конце концов всегда поворачивала обратно, так что, оставаясь на ней, я все-таки продвигалась к моей цели. Ее более твердая и гладкая земля позволяла мне двигаться намного быстрее, чем когда я пыталась пойти напрямик, и мне приходилось перелезать через скалы и другие препятствия, преграждавшие мне путь. На тропе оставались запахи людей и животных, так что не сходить с нее было легко.

Люди, идущие по тропе, объявляли о своем приближении разговорами и громкими шагами, так что я всегда знала, когда нужно свернуть в сторону, чтобы дать им пройти. Я не хотела опять ехать на машине.