То, что я только что видела, беспокоило меня. Я не понимала, как связаны между собой смерть мамы Большой Киски и люди с вонючими трубками, но я была уверена, что такая связь есть. Я вспомнила, как Мамуля пригласила своего друга в дом, а потом он вдруг рассвирепел, и она ударила его, и он упал. Это привело меня к ужасающему выводу: на свете есть и плохие люди. Я знала – среди людей есть такие, кто не хочет, чтобы я была с Лукасом, но тут дело было в другом.

Если собака не может доверять людям, как вообще можно жить?

Большая Киска бесшумно шла за мной, я чуяла ее запах, чуяла ее ужас и отчаяние. Когда я обернулась, чтобы посмотреть на нее, она быстро шмыгнула в сторону, пытаясь спрятаться, и ее пружинистая поступь была точно такой же, как у котенка нормального размера.

Немного спустя я почувствовала, что Большая Киска остановилась. Я обернулась и посмотрела на нее. Она сидела, глядя на меня своими светлыми глазами. Хотя мы были уже далеко от сердитых мужчин, я хотела идти дальше, идти к Лукасу. Когда я сделала несколько шагов и посмотрела назад через плечо, Большая Кошечка трусила немного в другом направлении, затем остановилась. Она посмотрела в ту сторону, куда, похоже, хотела направиться, затем повернулась ко мне и посмотрела на меня, явно надеясь, что я последую за ней.

Большая Киска была напугана. Ей была нужна моя помощь. Когда мне грозила опасность, Мама-Кошка защищала меня, и теперь я чувствовала сильнейшее желание защитить этого котенка.

Похоже, она почувствовала, что я последую за ней, и поэтому пошла дальше. Я двинулась следом, удивленная ловкостью, с которой ей удавалось пробираться через скалы и преодолевать другие препятствия.

Вскоре мы добрались до места под деревьями, от которого исходил сильный аромат большой кошки-мамы. И еще в мой нос ударили запахи крови и мяса. Здесь была прикопана почти целая туша оленя, на которой остались запахи Большой Киски и ее мертвой мамы.

Я так ничего и не поняла, но я испытывала голод и жадно вгрызлась в эту добычу. Немного погодя, не производя ни малейшего шума, Большая Киска тоже начала есть.

* * *

Вечером, когда я прилегла на траву, Большая Киска подошла ко мне и обнюхала мою морду. Я лизнула ее, и она напряглась, но, когда я опустила голову на землю, она осторожно расслабилась и продолжила обнюхивать меня от морды до хвоста. Я лежала неподвижно, давая ей возможность как следует меня изучить. Когда она начала мурлыкать, я поняла, что она сейчас сделает, и, она, как я и ожидала, потерлась об меня головой, точно так же, как делали мои братики и сестрички-котята. В конце концов она свернулась в клубок и прижалась к моему боку, я почувствовала, как ее страх проходит.

Это было похоже на то время, когда мы с Лукасом делали «Идти на Работу» и я засыпала, положив голову на грудь Мака. Сейчас я тоже дарила успокоение, только не человеку, а несмышленому котенку, мама которого была мертва.

Лукас заботился о кошках. Кормил их. А об этой киске, об этом котенке позабочусь я.

Я была уверена, что Лукас захотел бы, чтобы я поступила именно так.

* * *

Мы с Большой Киской провели несколько дней возле добычи, поедая столько мяса, сколько в нас влезало. Когда мы не были заняты едой, мы играли. Большой Киске нравилось кидаться на меня, а мне – опрокидывать ее на спину и легонько жевать шкуру на ее голове, пока она не вырывалась и не отбегала в сторону. Кроме того, значительную часть дня она спала, а когда солнце начинало клониться к закату и у меня появлялось желание улечься спать, она как-то странно оживлялась и бесшумно уходила в глубь деревьев. Один раз она удивила меня, вернувшись с каким-то небольшим грызуном, которого мы съели вдвоем.

Когда меня охватило неудержимое желание отправиться в путь, Большая Киска последовала за мной. Ей явно не нравились запахи людей, оставшиеся на тропе, и она предпочитала двигаться не по ней, а вдоль нее, двигаться незаметно, держась в укрытии и надолго исчезая из виду. Правда, я чуяла ее запах и знала, что она никогда не отходит от меня слишком далеко. Когда же я не могла точно определить, где она сейчас, я ждала ее на тропе, и в конце концов она меня догоняла.

Я знала, что смогла бы продвинуться дальше, если бы меня не так волновало благополучие Большой Киски, но я считала своим долгом защищать ее и заботиться о ней.

Через два дня после того, как мы покинули место, где находилась добыча, я уже чувствовала, как мои внутренности грызет голод. И я начала беспокоиться за Большую Киску – как же я буду теперь ее кормить? В конце третьего дня я остановилась, чтобы попить, и решила прилечь, пока буду ждать появления Большой Киски. В конце концов она вышла из-за скал через несколько мгновений после того, как я почуяла, что она прячется именно там. Она опустила голову и начала бесшумно лакать воду из лужи. По-видимому, кошкам пить воду нравится меньше, чем собакам. Собака лакает воду с ликованием, производя при этом много шума.

Мой нос учуял запах крови, и я изумленно подняла голову. У меня тотчас потекли слюнки, и я, не колеблясь, бросилась туда, откуда доносился этот восхитительный аромат. Большая Киска последовала за мной, хотя она явно не ощущала запаха, который чуяла я.

И тут я увидела лису. Она двигалась беззвучно, но в зубах несла мертвого кролика – от него и пахло кровью. Лиса, похоже, не чувствовала, что ее догоняю я. Она бежала, но из-за тяжести ее добычи не могла делать этого быстро.

Лиса увидела меня тогда же, когда ее саму увидела Большая Киска. На мгновение мы все трое замерли. Потом с быстротой, которая удивила меня, Большая Киска бросилась вперед. Мы обе погнались за лисой, но Большая Киска очень скоро меня перегнала. Лиса ловко перепрыгивала через стволы упавших деревьев и резко меняла направление своего бега, пытаясь убежать, но Большая Кошечка вскоре догнала ее, и она, выронив кролика, спаслась бегством.

Большая Киска остановилась, чтобы обнюхать брошенную лисой добычу, затем к ней присоединилась и я. Мы съели кролика вместе, как будто были стаей, стаей, которая состояла из Большой Киски и собаки.

* * *

Мы шли туда, где находился Лукас, и нас все время терзал голод. Я знала, что, чтобы утолить его, мне нужны люди, у которых всегда есть хорошая еда. К счастью, летом людей, похоже, тянуло к холмам и горам, а останавливаясь, они всегда ели. Я легко могла найти по запаху места их стоянок, хотя Большая Киска всегда бежала в укрытие, стоило ей только почуять людей.

Однажды я увидела семью, сидящую за деревянным столом, пока в металлическом котелке на тонких ножках горел огонь. К котелку подошел мужчина, положил в него большой кусок мяса, и я едва не обмерла от немедленно донесшегося до меня аромата стряпни. Мужчина повернулся к людям, сидящим за столом, не обращая внимания на свой котелок, и я тут же выбежала из леса, не обжегшись, схватила мясо и убежала обратно. Все это видел только один человек – маленький ребенок на пластиковом стульчике; он задрыгал ножками, но ничего не сказал.

Я ожидала, что почувствую себя плохой собакой, но у меня не возникло такого чувства. Ведь я охотилась. И разделила еду с прибившимся ко мне котенком.