и Ви ехали по дороге, полной огней. Они вышли из машины у дома на Кутузовском, весёлые и счастливые.

Евгений внёс девушку в квартиру, аккуратно уложил на диван и помог снять обувь. Потом некоторое время суетился в ванной, ища аптечку с пластырями…

А войдя через пару минут в комнату, остолбенел. Виолетта, в одном нижнем белье, довольно бесцеремонно лежала на диване, ожидая своего возлюбленного. Онегин отметил для себя, что, похоже, сегодня девушка рассчитывала на продолжение вечера.

Отбросив, наконец, все мысли, которые тяготили его весь месяц, Евгений расстегнул рубашку и направился к девушке. Её прикосновения и поцелуи успокаивали его. А затем поцелуи стали настойчивее. Вульгарнее. До засосов на шее и по всему телу. Виолетта каждым своим действием будто бы показывала Евгению, что он её собственность. А затем сам Онегин перестал себя сдерживать.

***

Павел Петрович проводил перекличку. Класс гудел. Мэл пыталась дописаться до Виолетты, но во всех соцсетях та последний раз была вчера в 17:56. Мэл начинала беспокоиться.

– Кхм-кхм, – раздался голос Кирсанова, который вопросительно смотрел на девочку.

– Простите, убрала, – пробормотала Мэл, пряча телефон.

– Вот, так-то лучше, – кивнул учитель. – Хорошо, что вы умеете учиться и понимаете, когда не нужно выступать против старших. А Меньшикова где?

– Понятия не имею, – тихо сказала Мэл и вопросительно посмотрела на Кирсанова. Быть может, он что-то знает о её пропаже?

…Виолетта пришла в школу только к третьему уроку. Довольная, сонная и немного заторможенная.

– Какого чёрта? – возмутилась Мэл. – Я тебя обыскалась, я звонила, потом писала, и ноль реакции. Где ты была?

– О-о-о-о-о… – загадочно протянула Виолетта, – это долгий разговор, и я готова вести его только в присутствии своего адвоката.

Мэл нахмурилась.

– После уроков. Зайдём в одно место, – поспешила успокоить её Ви.

***

Девочки вышли из школы и поспешили во дворы. Мэл ничего не понимала. А Виолетта старательно увиливала от прямого разговора.

– У тебя родаки дома? – вместо ответов на Машины вопросы, поинтересовалась Ви.

– До десяти их точно не будет, – ответила Мэл.

– Славненько, – кивнула девушка и направилась в сторону алкогольного магазина.

Мэл вопросительно посмотрела на подругу. Виолетта махнула рукой и скрылась в небольшом подвале. Через несколько минут девушка с победоносным видом вышла. За ней, слегка покачиваясь, показался небрежно одетый, заросший щетиной мужчина и протянул Виолетте бутылку с зелёной жидкостью.

– Та-дам! – восторженно сказала Виолетта и заметила, как Мэл бледнеет и мрачнеет на глазах. – Сегодня мы будем пить абсент! Ты же не забыла наш уговор?

Мэл помнила. Обе девочки втайне от родителей пробовали какой-никакой алкоголь. Однако, как и всем подросткам, им очень хотелось чего-нибудь необычного. А поскольку и Виолетта, и Маша считали себя будущими представительницами богемы, они решили, что рано или поздно нужно будет попробовать один из символов богемной жизни, легендарный напиток всех писателей, художников и музыкантов конца девятнадцатого века – абсент. Однако и его цена, и его свойства вызывали опасения. Мало ли как он может подействовать на неокрепший почти шестнадцатилетний организм?

Тогда девочки решили немного подождать и попробовать абсент в действительно особенном случае. Они договорились, что первая из них, кто расстанется с девственностью, по этому случаю проставляется абсентом.

Но Мэл никак не ожидала, что всё случится так рано. Неожиданно для самой девочки её это опустошило, расстроило и показалось чем-то мерзким. Неправильным.

***

Через час они уже сидели в комнате Мэл. Виолетта резала фрукты. Мэл ходила из комнаты в кухню и обратно и молчала. Она была подавлена.

– Ты так ничего мне и не сказала. Что-то случилось? – обеспокоенно обратилась к подруге Ви.

– Я не знаю. Давай попробуем эту штуку, и ты расскажешь, – поморщилась Мэл, принюхиваясь к открытой бутылке.

– Я читала. Там, короче, берём ложку, в неё кладём сахар, поливаем, поджигаем… И едим.

Виолетта не была уверена на сто процентов, что так и пьётся абсент, но в фильмах делали именно так.

Девочки зачерпнули сахар из сахарницы. Затем Виолетта полила ложку зелёной жидкостью и подожгла.

Некоторое время обе с интересом наблюдали за пламенем, которое не гасло.

– И чего, его теперь горящим есть? – скептически поинтересовалась Мэл.

– Понятия не имею, – отозвалась Виолетта.

– Он провонял всю комнату. Давай, туши, – хмуро велела Маша.

Кое-как задув пламя, Мэл попробовала кончиком языка карамелизированный сахар, поморщилась от его вкуса и принялась поспешно запивать газировкой. Виолетта не отставала.

Затем девочки по небольшому глоточку попробовали напиток в чистом виде. Всё это действие закончилось тем, что они, со слезами на глазах, носились по всей квартире, запивая абсент водой и газировкой, лишь бы мерзкое обжигающее чувство прошло.

А затем они упали на кровать и начали дико хихикать.

– Всё, ну нафиг. Давай выльем, – сказала Мэл.

– Давай спрячем, – возразила Виолетта. – И надо открыть окна: эта штука так воняет – никакие ароматические палочки не помогут.

Закончив с уборкой последствий дегустации абсента, Виолетта плюхнулась в кресло и начала рассказ, полный романтического приукрашивания. Но, как бы Мэл не пыталась выяснить, что это за таинственный парень, Виолетта лишь загадочно улыбалась, но держала рот на замке.

***

Родион и Саша стояли возле входа на Тихвинское мемориальное кладбище, легендарное место захоронения многих известных личностей.

– Скажи мне, зачем мы припёрлись сюда среди бела дня? – уныло поинтересовался Чацкий, ковыряя землю носком ботинка.

– Разбираться с тем, что вы наворотили, – спокойно ответил Раскольников. – У меня есть несколько мыслей. Но сначала нейтрализуй охранника.

Покупая билеты, Чацкий заодно заговорил пожилого мужчину так, что тот выключил все камеры наблюдения.

Родион и Саша шли по заснеженном кладбищу к могиле Достоевского. На месте Родион сел на лавочку напротив могилы и стал ждать.

– Твой автор, – заметил Чацкий. – Думаешь, поймаешь какой-то инсайд?

– Уже, – коротко ответил Раскольников.

Родион чувствовал, как его тело переполняется силой.

– Родя, ты как будто светишься весь, – сказал Чацкий немного погодя, с удивлением разглядывая друга.

Родион тем временем встал и подошёл к самой могиле. Осмотрелся по сторонам и прикоснулся к памятнику. Малыш не понимал, что делает Родион.

– Если что, подстрахуй меня, – велел Раскольников.

Время они выбрали удачное: на кладбище не было ни туристов, ни просто гуляющих. Родион присел и двумя руками прикоснулся к гранитной плите в основании памятника. Обхватил её. Чацкий заметил, как памятник словно приподнялся и наклонился. А затем Малыш увидел, что Родион действительно приподнял плиту. Чацкий выругался.

– Саша, рой землю, – неожиданно приказал Раскольников.

– Что делать? Но у меня ни лопаты, ничего! И вдруг ты уронишь на меня эту штуку?! – возмутился парень.

– Саша. Рой. Чёртову. Землю, – раздельно повторил Родион, гневно зыркнув на Малыша.

Чацкий кинулся