сделать? Вот и надумал он присвоить ему звание трибуна и дать в подчинение отдельную когорту, но Домициан и сенат не утвердили это его распоряжение. Квиету даже не дали римского гражданства. Почему? Об этом можно было только догадываться. Впрочем, объяснялось это довольно-таки просто… Лузий Квиет – был негром. А их римляне не считали себе равными.

И об этом расстроенный наместник сообщил своему другу, когда они вместе с ним сидели во дворе дворца проконсула Верхней Германии и пили вино.

Траян сам разливал его по кубкам.

– Вот скажи мне, – произнёс уже подвыпивший Траян, обняв за плечи Лузия, – ну кто они, эти спесивые сенаторы?

Квиет ничего не сказал в ответ, а Траян продолжил:

– Они – болваны!!! Да, да! И не спорь со мной! Самые настоящие! А знаешь почему? А потому, что они безмерно гордятся только одним… Тем, что они по рождению коренные римляне! И что все они… ну почти… из знатных родов! Па-а-атри-иции… духи их побери! Но на самом деле… Лузий, они и мизинца твоего не стоят!

– И твоего… – поддержал негр наместника.

– Конечно! – согласился Траян. – И я для этих напыщенных обормотов кто? Какой-то провинциал! Испанец, по большому счёту! Из глухого захолустья. Из какой-то колонии Италики… Об этой дыре толком-то никто ничего в Риме не слышал. И только милостью Божественного Домициана ставший легатом легиона, а затем избиравшийся консулом… и вот сейчас являющийся наместником целой провинции! Но всю свою жизнь, кем бы я не был, я всё равно буду для них не своим, а чужаком! А-а! Да ну их! – махнул рукой Траян, – давай не будем их вспоминать! Давай ещё выпьем!

И Траян вновь разлил по кубкам вино.

Ещё долго Траян и его новый друг, префект алы Лузий Квиет, выпивали в атриуме дворца, пока их могучие организмы не обессилили окончательно, и одновременно их головы упали на подушки лежанок, и они почти в одно и тоже время отключились, отдавшись безропотно во власть Морфея – бога сна.

***

Траян перевёл алу Квиета в Могонциак, и они после этого стали постоянно видеться. Лузий часто сопровождал проконсула в его поездках по провинции и также он нередко вместе с Траяном охотился.

В тот раз они прибыли в Аргенторат, и по случаю прибытия проконсула префект города устроил праздничный приём. Столы ломились от экзотических яств, тут были и дичь, куропатки и оленина, и трюфеля, и форель, и много других по-разному приготовленных изысканных и редких блюд, так как городской префект хотел показать высокому гостю, что и у них умеют принимать по высшему разряду. Гостей развлекали музыканты и заезжая цирковая труппа, приехавшая из италийской Аквилеи.

Циркачи показали традиционную программу. Выступили юные гимнастки, канатоходцы и дрессировщики. У дрессировщиков отличились несколько нагловатые обезьянки, норовившие всё что под руку попадалось украсть, потешные медвежата, а также стая охотничих собак. А затем, очередь опять дошла до музыкантов.

В доме префекта Аргентората собрался весь цвет городского общества. Помимо мужчин разного возраста и звания тут были и женщины: матроны и их дочки, ещё не замужние и юные девицы. Многие из них хотели привлечь внимания проконсула к себе, но он заинтересовался оказавшимися на этом приёме тремя греческими гетерами, а точнее одной из них, которую звали Каллистой, и она была из Коринфа. Эта гетера полностью оправдывала своё имя (оно переводилось с греческого, как «Прекраснейшая»).

Этих гетер городской префект пригласил для того, чтобы они развлекали гостей. Вот они и обходили ложа, подсаживались то к одному гостю, то к другому, и общались.

Гетера подошла к ложу, на котором возлежал проконсул, и улыбнулась ему как старому знакомому:

– Господин скучает? – спросила Каллиста.

– Скучаю… – охотно откликнулся Траян.

– Тогда я тебя развлеку?

Траян жестом предложил Каллисте присесть на край его ложа и, подозвав служанку, велел гетере принести вина.

Гетера Каллиста была небольшого роста, но хорошо сложена. У неё были рыжие роскошные кудри и зелёные большие глаза. Как и все гетеры она смело использовала косметику и сильно подкрашивала брови, губы и глаза, и пудрилась, но при всём при этом она не выглядела вульгарно. У неё была своя, природная красота.

Каллиста полуобняла Траяна и поцеловала его смело в губы, а затем произнесла:

– Я вижу, ты сильный мужчина, женщины, наверное, от тебя без ума!

– Ты какое предпочитаешь вино? – спросил в свою очередь Каллисту проконсул.

– Фалернское, – ответила гетера.

– Из Кампании?

– Ты угадал! Белое…– закивала головой и вновь заулыбалась гетера.

Служанка принесла вина, но Массикское, хотя тоже из Кампании. Однако Траян велел его заменить на Фалернское, как и просила гетера. У городского префекта нашлось Фалернское, но небольшой выдержки. Каллиспа немного сморщила носик, однако стала его пить.

– А ты знаешь, что я не только умею петь, танцевать, читать стихи и поддерживать беседу почти на любую тему, – заметила Каллиста.

– А что ты ещё умеешь? – переспросил Траян.

– А ещё я могу предсказывать и будущее, потому что я – прорицательница! – ответила гречанка.

Траян и гетера выпили по кубку вина и вновь обнялись. От Каллисты веяло шалфеем, кажется ещё лавандой и сильными духами, скорее всего не римскими, а дорогими египетскими.

– А где твоя жена? – поинтересовалась вдруг Каллиста.

– Она осталась в Могонциаке, – ответил проконсул.

– Значит ты сегодня свободный?..

– Получается так…

Было видно, что после такого ответа проконсула, глаза Каллисты загорелись. Ей это понравилось, и она, кажется, даже вдохновилась.

И тут городской префект приподнялся со своего ложа и громко объявил:

– Друзья! Наши гости, Каллиста и её подруги, сейчас исполнят танец, который поднимет всем настроение! Похлопаем, друзья!

Присутствующие стали бурно выражать своё нетерпение. Траян тоже зааплодировал.

Заиграла музыка. Оркестр начал исполнять одну из популярных тогда греческих мелодий и три греческих гетеры начали танцевать. Когда они закончили, присутствующие их вызвали на бис, а потом Каллиста вновь подсела к проконсулу и, склонившись над ним, шепнула ему на ушко:

– А давай незаметно сбежим?

– Куда? – переспросил Траян.

– Ко мне… – ответила гетера.

***

Греческие гетеры, по приезду в Аргенторат, сняли комнаты в лучшей гостинице города, которая находилась в самом центре. Всего в Аргенторате и его окрестностях было пять гостиниц, и они, как и везде в империи, группировались по классам, было четыре дешёвых и средних, больше походивших на обычные придорожные трактиры и предназначавшиеся для простого люда, для плебеев – так называемые стабулярии, и одна гостиница была для приличной публики – такие заведения назывались мансионесами. Так вот, мансионесом в Аргенторате являлось каменное трёхэтажное здание, что –то среднее между загородной виллой и городским домом богатого аристократа. Называлась эта гостиница «В гостях у Весты» (Веста считалась в Древнем Риме богиней домашнего очага). Самые дорогие номера, как и полагается, находились в этом мансионесе на втором и третьем этажах, а на первом располагались кухня, продуктовый склад и столовая.

Траян