говорить с вами вовсе не о достоинствах моих ушей!

Раздражение в Мустафе все нарастало, и оттого он непрестанно гладил инкрустированный бриллиантами эфес заткнутой за пояс сабли.

– Я догадался, – растянул старик губы, обнажив воспаленные беззубые десны. – Значит, перейдем ко второму.

– К какому еще второму?

– Но ведь ты сказал: во-первых! Значит, должно быть и «во-вторых». Возможно, даже «в-третьих».

– Нет, только «во-вторых». Я…

– Погоди-ка, – остановил его старый Хашим и вновь приложился к горлышку кувшина. Все повторилось: подергивание кадыка, бульканье убывающего вина и встряхивание кувшина в попытке уточнить остаток. – Половина! Теперь я готов тебя выслушать, Мустафа, – довольно почмокал губами старик. – Прости, что не называю тебя лопоухим, но тебе это не нравится.

– Не нравится, – скрипнул зубами Мустафа.

– Знаешь, то не очень хороший признак, – заметил Мустафе старик.

– Что вы имеете в виду?

– Твой зубной скрип. Ешь побольше чеснока.

– Хорошо, – чуть прикрыв глаза, сдержанно отозвался главарь. – Но можно я уже задам вопрос?

– Конечно, задавай. Я весь обратился в слух, – и старый разбойник прикрыл тонкие веки.

– У нас пропал человек, Хашим-ако, – начал Мустафа. – Зар… э-э… один человек заказал нам выкрасть важную бумагу у… другого человека, за что очень хорошо заплатил. Казалось бы, простая, даже плевая работа для искусного вора, коим является Саид, но… Саид пропал, и о нем нет вестей уже целую неделю! Я теряюсь в догадках, что могло пойти не так. Жив ли он? Схвачен ли? Возвращать деньги заказчику, – поморщился Мустафа, – или не возвращать? Можно, разумеется, послать человека, но моих людей стража отлично знает в лицо и обязательно схватит, а кази непременно потребует выкуп за их головы – опять траты. Что мне делать, Хашим-ако?

– Хр-р! – отозвался старик, качнув головой.

– Хашим-ако? – уставился на него Мустафа.

Ответом ему было причмокивание губами, в уголках которых выступила пена.

– Вот шайтан! Перед кем я здесь распинаюсь? – воскликнул Мустафа в сердцах. – Эй, старик!

– А? Что? – вздрогнул старый разбойник, едва не выронив из рук кувшин.

– Вы меня слушаете?

– Да-да, очень внимательно!

– О чем же я говорил? – Мустафа упер кулак в бок.

– Э-э… кажется, я задумался о своем.

– Причем, очень глубоко. Хорошо, я повторю!

– Погоди-ка! – и старик вновь начал поднимать кувшин, но Мустафа перехватил его руку, сильно сдавив ее. – Ой!

– Сначала о деле, – грозно произнес Мустафа.

– О деле так о деле, – вздохнул старик и с сожалением опустил кувшин на колени. – И вовсе незачем так сердиться.

Мустафа сделал три глубоких вдоха, стараясь обрести душевное равновесие.

– Если тебе нужно время собраться с мыслями, то я немного промочу глотку, – обрадовался старик.

– Это подождет! – холодно бросил Мустафа и повторил все слово в слово, что уже говорил до того.

– Не понимаю, с чем ты ко мне пришел? – засопел старик. – Что же тут сложного?

– Но как же мне поступить, чтобы не навредить ни своим людям, ни деньгам?

– Очень просто. Скажи человеку, который внес деньги, что возникли непреодолимые обстоятельства.

– Как-как?

– Обстоятельства, которые выше тебя и которые в силу их непреодолимости одолеть не получилось.

– Не понимаю, – развел руками Мустафа.

– Вот балда! Чего же тут неясного? Ты послал Саида выкрасть бумагу.

– Ну?

– Лепешки гну! Послал или нет?

– Послал.

– Он вернулся вовремя?

– Нет.

– Случалось с ним такое ранее?

– Никогда!

– Выходит, его задержали непреодолимые обстоятельства.

– Возможно. Но какие? – недоуменно воззрился на старика Мустафа.

– Хороший вопрос! Откуда же я знаю какие. Но здесь вопрос в другом: ты потерял человека, так?

– Да.

– Ценного человека.

– Именно!

– За это нужно платить?

– Разумеется!

– Так в чем проблема? Скажи покупателю, когда тот явится с претензией, так, мол, и так, задание крайне сложное, я потерял человека, ценного и толкового, и оказался в убытке. А убыток потребуй возместить.

– Ах, вон оно как! – Мустафа сжал бороду в кулаке. – Дельная мысль, старик. Ну а если он откажется возмещать?

– Разумеется, он откажется, иначе и быть не может.

– Но в чем же тогда выгода?

– Ты и вправду осел или только прикидываешься им? – прищурился старый разбойник.

– Прости, но я не понимаю!

– Заказчик откажется платить, потому как ты назовешь слишком высокую цену возмещаемых убытков и будешь угрожать ему.

– Угрожать? Да, это я умею, – согласно кивнул Мустафа.

– Нисколько не сомневаюсь. Так вот, ты будешь настаивать на своем, но в какой-то момент скажешь, что готов простить ему убытки, уважая ваши давние добрые отношения, но ранее внесенную им сумму ты оставляешь себе.

– Мудро! – прицокнул языком Мустафа. – Воистину, ты мудрейший из нас!

– А то! – фыркнул старик и поднес кувшин к губам.

– Погоди-ка! А что с Саидом?

– Э-э, – недовольно протянул старик, которому не терпелось отведать вина. – Какое тебе дело до этого остолопа? Может, по молодому делу загулял, может, дружков старых встретил, а может, и еще что. Вернется.

– Вы так думаете? – усомнился в его словах Мустафа.

– Я ничего не думаю – я предполагаю. Вернется – спросишь, где был, и устроишь ему хорошую взбучку. А не вернется – и шайтан с ним, с Саидом. Все, оставь меня, я устал!

– Благодарю, о мудрый старик! – отвесил поклон Мустафа и, шурша плащом, покинул жилище старого разбойника. Теперь неразрешимой проблемы не было, все встало на свои места, и у Мустафы несколько поднялось настроение. Однако ему все-таки жаль было потерять такого вора.

«Вернется, уши оборву! – Главарь в сомнении коснулся правого уха, бросив взгляд через плечо. – Нет, лучше шкуру спущу. Впрочем, не помешает сотворить с ним и то и другое сразу, – злорадно подумал Мустафа и, насвистывая, направился в свои роскошные покои, где он собирался предаться отвлеченным думам и созерцанию несметных богатств – они одни умели успокоить его и вернуть ему расположение духа».

Мустафа возлежал на мягких подушках и, мурлыча себе под нос нехитрую мелодию, пересыпал из ладонь в ладонь золотые монеты. Их сверкание и звон вселяли в него умиротворение и счастье. Но не успел главарь пересыпать золото и десяти раз, как в комнату вбежал запыхавшийся разбойник.

– О Мустафа! – выдохнул он, останавливаясь у входа.

– Что тебе? – лицо Мустафы сразу сделалось кислым и недовольным.

– Там пришел этот… как его… Зариф!

– Зариф? – При имени бая лицо Мустафы приняло отсутствующий вид. – Скажи ему, пусть обождет.

– Хорошо, я передам ему, – поклонился разбойник и, развернувшись, выбежал в длинный и узкий каменный коридор.

Мустафа колебался. Чем-то закончатся его переговоры с известным на всю округу жадиной, и как следует себя вести с ним? Советы советами, но ведь бай Зариф хитер, и может случиться так, что Мустафе не удастся облапошить богача. Но одно Мустафа знал наверняка: чем дольше промается ожиданием Зариф, тем