жона-та всё Марья Юрьёвна:

«Ты не езьди, Роман-от князь, во Большу землю,

Очышшать-то не езди ты дани-пошлины,

Дани-пошлины ты ведь всё прошлогодныя,

15 Шьто за те ли за годицьки всё за прошлыя:

Мне ноц́есь мало спалось, много во снях видялось:

У миня-то ведь будто да на право́й руки

Золотой-от перьстень у миня россы́палсо».

А не слушаёт Роман-от да князь Ивановиць,

20 Он не слушаёт своей-то всё молодой жоны,

Молодой-то жоны своей Марьи Юрьёвны;

Отьежаёт всё князь-от с широка двора.

Ц́ерез дво́и-ти было ра́вно́ сутоцьки,

Со восточьню-ту было со стороноцьку

25 Да со славного-то синя солона моря

Там идёт-то три ка́рабля всё ц́ернёныих

Да приходят во гавань князю к Роману-то.

Выздымают они всё флаки́ шелко́выя,

Да мостят-то всё мосты они дубовыя,

30 Настилают всё су́кна-та одинцёвыя.

Тут приходит поганоё всё Идолишшо

(на другом-то карабли́ — сильней могуцёй бога́тырь),

Он приходит тут скоро к Роману-ту в полатушки,

Во полатушки приходит всё в белокаменны,

Он приходит со Васькой-то с Торокашком всё:

35 Ишше знаёт ведь Васька язык руськия.

Говорит-то ведь Васька да таковы реци:

«Ище где у вас Роман-от свет Ивановиць?»

Отвецяёт кнегина-та Марья Юрьевна:

«Как Роман-от у нас-то уехал во Большу́ землю́,

40 Оцышшать же уехал-то дани-пошлины».

Говорит-то ведь Васька-то таковы слова:

«Ты пойдём-ко, кнегина Марья Юрьёвна,

Ты сними у мня товары с цёрных ка́рабле́й».

Она стала-то всё у их выспрашивать:

45 «Шьто у тя товар-от на цёрных ка́рабля́х?» —

«У меня ведь товары-ти всяки-разныя:

Цёрны соболи у мня ведь есь сибирьския,

Ясны соколы у мня ведь есь заморьския,

Да шолки́-ти у мня есь ведь всяки-разныя,

50 Ишше сукна у мня всяки-розноличныя,

Ишше всяки напитки, каки́ вам надобно».

Набрала она много-то золотой казны,

Золотой-то казны берёт несцётну тут.

Говорят-то ей нянюшки-ти, матушки,

55 Говорят-то вси-ти ее́ прислужники:

«Не ходи-ко-се, наша мила хозяюшка,

Ише та ли кнегина ты Марья Юрьёвна!

Увезёт тебя Васька Торокашка-та,

Торокашка-та Васька-та сын Замо́ренин,

60 Увезёт он тебя-то ведь за синё́ морё».

Говорила она-то им таковы реци:

«Я не буду сидеть, с им розговаривать;

Откуплю скоре́ товары-ти вси заморьския».

Говорят-то в глаза ёму всё ведь нянюшки:

65 «Не торговать ты пришол, Васька, — воровать пришол!

Увезти хошь у Романа-та молоду жону,

Молоду-ту жону-ту да Марью Юрьёвну».

Потихошеньку Марьюшка всё сряжаитце,

Поскорёшеньку всё она собираитце;

70 Надеваёт на сибя-то она кунью́ шубу,

Ишше ку́нью-ту шубоцьку, соболинную,

Да пошла-то она по мостам дубовыим,

Да идёт она по су́кнам всё одинцёвыим;

Как стрецяёт ей Васька Торокашко-то,

75 Торокашка-та Васька сын Замо́ренин;

Он стрецят ей на палубу на хрустальнюю,

Он ведёт ей в каюту-ту красна золота;

Он нанёс ей товаров-то всяких-разныих,

Говорит он ей сам-то да таковы реци:

80 «Выбирай-ко в товарах-то, ты росматривай;

Я пойду-ту, схожу-ту скоро на палубу».

Загледелась она-то да на товары-ти,

Забыла оманы-ти всё ведь Васькины,

Да не спомнила лукаства Торокашкова.

85 Говорил он потихоньку всё матросицькам:

«Постарайтесь вы, мла́дыи всё матросики:

Не берите вы мостов, всё мостов дубовыих,

Не трони́те вы су́кнов-то одинцёвыих,

Вы откуйте потихонецько я́коря́ булатныя;

90 Увезёмте к цари́шшу мы Грубиянишшу,

Увезёмте-тко Марью-ту за ёго заму́ж».

Сам уходит опеть скоро во каюту-ту.

Отковали они ведь я́коря́ булатныя,

Подымали они-то ведь скоро то́нки па́руса.

95 Говорит-то кнегина-та таковы реци:

«Шьчо ты Васька Торокашко ты сын Заморенин!

Ише шьчо у вас ц́ерьнён карабь пошевеливат?»

Говорил-то ведь Васька сын Заморенин:

«А припала-то с моря ведь всё погодушка;

100 От того же карабь у нас пошевеливат».

Россита́лась за́ три-то ц́ернёны карабли —

Да за те она товары за заморьския,

Да сама она с Васькой всё роспрошшаласе;

Как выходит на палубу на хрустальнюю —

105 Ище мать, родима своя-та да ми́ла сто́рона!

Будто белы лебеди тольке зля́тывают,[134]

Она тут-то ведь сле́зно взяла заплакала:

«Уж ты гой еси, Васька ты, Торокашко ты,

Торокашко ты Васька да ты Замо́ренин!

110 Не торговать ты пришол, тольки воровать пришол».

Как приходят к цари́шшу-ту Грубиянишшу,

Да заходят во гавань-то ко царишшу-ту,

Вызнимают на радости флаки шолко́выя.

Недосуг тут царишшу-ту дообедывать!

115 Он ведь скоро бежит да в ти́ху гавань-то,

Он ведь скоро убират-то мосты дубовыя,

Он ведь скоро настилат да ковры новыя,

Да росшиты ковры были красным золотом;

Он ведь скоро заходит на ц́ернён карабь,

120 А берёт-то ей тотарин всё за праву́ руку,

Он за те ей за перьсни всё за злацёныя,

Ишше сам он, тотарин, всё усмехаитц́е:

«Уж я кольки по белу́-ту свету́ не хаживал,

Я такой тибя, красавици, не нахаживал». —

125 «Я хоть дам тибе, Васька всё Торокашко ты,

Торокашко ты Васька да сын Заморенин,

Подарю за твою тибе за услугушку

Я-то три-то ц́ернёных больших ка́рабле́й

Со всима́ я тибе́ со матросами.

130 Ты торгуй-ко поди ц́ернёны вси ка́рабли,

Ты поди-ко-се, Васька, на сибя торгуй».

Уводил-то ведь всё да Марью Юрьёвну

Во свои-ти полаты всё во царьския,

Он поставил ведь стражу-ту кругом дому-то,

135 Он крепки́х-то везде да караульщиков,

Он заде́рьгивал окошецька вси косисцяты

Он железною цястою всё решоткою.

Повелось-то на радости тут поц́есён пир;

Напивалсэ царишшо-то всё поганоё,

140 Напивалсэ до пья́на он зелёны́м вином,

Напивалсэ, собака, он пивом пьяныим.

Как во ту ведь пору, всё было́ во то время,

Как молилась ведь Марьюшка Богу-Господу

Да прецистой царици-то Богородици:

145 «Сохрани миня, спаси ты, Боже, помилуй-ко

От того-то от тотарина от поганого;

Уж ты дай мне, Господи, путь-ту мне способную —

Хоть бы выйти на широ́ку