сердцевидное лицо со слегка выступающим лбом, узким носом и щелевидными глазами и приоткрытым ртом было щедро натерто каолином, то есть белой глиной. Это была небольшая маска, предназначенная для ношения на руке в качестве иерархического знака, фактически заменяющего документ. И уронить или просто оставить ее здесь мог только один человек – доктор Ермолаев.

Красные кеды… Маска… Все эти факты прочно увязывались в единую логическую цепочку, подтверждавшую, что именно Дмитрий Владимирович и есть тот самый человек, который прятался за воротами и ударил Лику по голове. Но зачем он маску-то оставил? В этих действиях не было никакого смысла. Ни малейшего.

– Луша, иди сюда, – услышала она голос Антона.

Голос был какой-то странный. Не выпуская свою находку из рук, она пошла к противоположной части забора, слева от входа, где в напряженной позе стоял Таланов и смотрел куда-то вниз. Тоже что-то нашел? Еще одна маска? Подойдя ближе, Лика увидела, на что именно он смотрит.

Женское тело в розовом купальнике лежало лицом вниз, как тогда, когда Лика видела его в прошлый раз – в ночном бассейне. Белокурые волосы, тогда распластанные, словно водоросли, по поверхности воды, теперь беспорядочно рассыпаны по разросшейся из-за отсутствия хозяйского пригляда траве. Неестественно вывернутые ноги и руки никак не могли принадлежать живому человеку. Лике пришлось вдохнуть-выдохнуть, еще раз и еще, прежде чем она поняла, что у забора бывшего участка Батуриных лежит резиновая кукла.

– Вот он, твой второй «труп», – с удовлетворением в голосе заявил Антон. – Теперь понятно, что тело в бассейне тебе не привиделось, просто из-за большого расстояния ты не поняла, что это секс-игрушка, приняла ее за человека. Я в первое мгновение, кстати, тоже так решил. Это кукла очень высокого качества.

– Но зачем? – Лика не высказала, а скорее простонала свой вопрос. – Зачем подкидывать куклу в бассейн? Для того чтобы я приняла ее за тело? Зачем быстро вытаскивать ее из воды, пока я бегаю за помощью?

– Чтобы выставить тебя эмоционально нестабильной и подорвать доверие к твоим показаниям, – серьезно ответил Таланов. – Наш убийца, спрятав тело Панфиловой, видимо, надеялся, что его не сразу найдут. Мальчишек, которые будут играть в прятки на заброшенной даче, он не взял в расчет. Это вряд ли кто-то вообще мог предвидеть. Если человек две ночи подряд сообщает о найденном трупе, который потом исчезает, то его начинают считать неадекватным. А, значит, все, что ты скажешь после этого, обязательно будет подвергнуто сомнению.

– Но твой Вадим уже понял, что я говорила правду. И женщина-следователь, которая протоколировала мои показания в морге сегодня ночью, тоже.

– Да, но это результат случайности. Просто Панфилов сообщил об исчезновении жены, ее тело нашли, и в результате твоя правота стала очевидна. Но могло быть и иначе. Особенно если бы ты никуда не лезла, не поднимала материалы старого дела, не встречалась с вышедшим на свободу преступником из той четверки и Марлицким, через столько лет наконец-то решившим сказать правду. Если бы не твой приезд сюда и не твое активное желание выяснить, как все было на самом деле двадцать лет назад, преступник был бы в гораздо большей безопасности. И это наводит меня на тревожные мысли.

– Какие?

– Не понимаешь? О том, что теперь в реальной опасности находишься ты.

– Да брось ты! – Лика даже засмеялась от такого нелепого предположения. – Все в округе знают, что я совершенно ничего не помню о событиях той ночи, когда погибла Регина. Да, я нашла тело Кати и действительно видела в бассейне тело, оказавшееся резиновой куклой, но это ни на шаг не приближает нас к разгадке обоих преступлений. Кстати, посмотри, что нашла я.

Она протянула Антону каолиновую маску, при виде которой он длинно присвистнул.

– Дела-а-а. Что ж, давай звонить Вадьке.

О чае, пирогах и крыжовенном варенье пришлось забыть. Приехавшая оперативная группа изъяла найденные Ликой и Антоном резиновую куклу и каолиновую маску, записала их объяснения, пожурила за то, что они залезли без спросу на чужой участок. Объяснение про алтайку вызвало у капитана Спиридонова скептическую усмешку, впрочем, как и у следователя по делу об убийстве Екатерины Панфиловой.

Следователем была женщина лет тридцати, может быть с небольшими «копейками», но точно моложе Лики. И не скрывала, что заезжая любопытная фифа ее раздражает. Впрочем, на профессионализме это не сказывалось. Ликино сообщение о том, что двумя днями раньше она получила здесь удар по голове, восприняла со всей серьезностью. О красных кедах и коллекции африканских масок доктора Ермолаева следователь Мария Олеговна тоже послушала с интересом, признав, что, пожалуй, к доктору у нее появились некоторые вопросы, которые она ему обязательно задаст.

Когда все оперативные действия закончились и Антон запер ворота снаружи, оперативники уехали, а Мария Олеговна прошла вместе с Ликой и Талановым обратно во двор к Светлане и Николаю, чтобы поговорить о том, что они видели или слышали из-за соседского забора.

Разумеется, все гости, включая Ермолаева, к этому часу уже разошлись. Светлана убирала со стола.

– Ой, а я уж решила, что вы не придете, – сказала она. – Сейчас чайник подогрею и пироги достану.

– Спасибо, Света, не беспокойтесь. Мы по делу, – сказала Лика. – Вот, это следователь, которая ведет дело об убийстве Кати.

– Следователь Снегова. – Мария Олеговна зыркнула на слишком болтливую свидетельницу, призывая ее не лезть поперек «мамки» в пекло. – Мне нужно с вами поговорить.

– Да чего ж не поговорить-то? – доброжелательно проговорила Светлана. – Вот сейчас за чайком с пирогами и поговорим.

– Вас, гражданин Таланов и гражданка Ковалева, я не задерживаю. – В голосе следователя появился металл. – Ваши показания у меня записаны. Когда вы мне понадобитесь, я вас найду. Можете быть свободны.

– Да-а-а, не будет нам яблочного пирога, – с сожалением в голосе, кажется искренним, сказал Антон.

– Да ладно. Я вам сейчас с собой соберу, – тут же откликнулась Светлана.

Она скрылась в доме, попутно выкликая мужа, чтобы вышел во двор. Тут же появилась снова, неся тарелку с несколькими кусками пирога. От янтарной поверхности шел такой дух, что у Лики голова закружилась, и даже суровая Снегова слегка покачнулась, понимая, что будет не в силах отказаться от подобного совершенства.

Взяв положенную им порцию угощения, Лика и Антон поблагодарили хозяйку и пошли к воротам. Им было что обсудить за чаем у Антона дома.

– Ой, я фотоальбом забыла, – вспомнила вдруг Лика и уже от самой калитки вернулась к качелям, где несколько часов назад оставила вновь обретенную семейную реликвию.

Альбом лежал там же, куда она его положила, вот только как будто стал тоньше, не таким пухлым, да и весил чуть меньше, чем прежде. Нехорошее подозрение возникло в голове, но раньше,