в длинной цепи причин и следствий, где нет ни одного звена, независимого от всех остальных. История индивида начинается не тогда, когда он рождается, она осуществлялась уже в течение многих веков" [3].

Это понятно. Непонятно другое: как некоторая совокупность прошлой кармы, которую Рамана Махарши называет санчита кармой, привязывается к данному индивиду, если нет постоянной души? Что, так сказать, индивидуализирует карму? Приведем еще раз цитату, весьма парадоксальную, если иметь ввиду доктрину Буддизма о бесконечном числе рождений в соответствии с законом кармы: "В буддизме нет ничего похожего на переселение душ или переход индивида из одной жизни в другую. Когда человек умирает, его физический организм, основа его психики распадется, и таким образом психическая жизнь приходит к концу. Вновь рождается не тот же самый мертвый человек, но другой. Нет никакой души, которая могла бы переселяться. Продолжает существовать лишь характер" [3].

Т.о. ранний буддизм не поддерживает идею реинкарнации — перевоплощения. Его позицию по данному вопросу скорее можно назвать палингенесия (παλιγγενεσια) — новое рождение, возрождение.

Но каждый может спросить: если нет постоянного "я", то какое мне дело до какого-то другого человека, который после меня будет продолжать тащить нашу общую карму? Я ведь не помню своих предшественников, хотя и могу судить по своей судьбе об их деяниях. Но зачем стараться ради кого-то, кто не имеет ко мне никакого отношения, и которого я никогда не узнаю?

У буддистов такой вопрос не возникает. Потому, что не признается реальность личности. Нет никакого "я", есть только поток феноменов, создающий иллюзию существования "я". Жизнь — это сон, причем довольно кошмарный. И задача состоит в том, чтобы пробудиться от него, стать Буддой. Но чтобы достигнуть этого, нужно из жизни в жизнь совершенствовать свою карму. Тогда как можно объяснить преемственность карм предыдущих и нынешней жизни, если нет постоянного "я"?

Буддисты объясняют связь предыдущей и последующей жизни цепью естественной причинности. "Ибо когда в каком-нибудь существовании кто-либо приходит ко вратам смерти, будь то естественным ходом вещей или путем насилия; и когда в результате соединения нестерпимых, смертельных мучений все члены, большие и малые, распадаются и отрываются друг от друга в каждом суставе и в каждой связке; и тело подобно зеленому пальмовому листу, выставленному на солнце, постепенно высыхает; и зрение и другие органы чувств перестают действовать, а способность чувствовать, способность думать и жизненность оказывают последнее сопротивление в сердце, — тогда сознание, находящееся в этом последнем убежище, в сердце, продолжает существовать по закону кармы, иначе называемому склонностью. Эта карма, однако, все еще сохраняет часть того, на чем она выросла, и состоит из тех прошлых деяний, которые имели большое значение, часто повторялись и недавно совершались… обладая всем этим как объектом, сознание продолжает существовать. Далее, пока сознание все еще существует и поскольку желание и невежество остались, и зло объекта скрыто этим невежеством, желание склоняет это сознание к данному объекту; и карма, возникающая вместе с сознанием, толкает его к объекту. Это сознание… покидает свое первоначальное место и продолжает существовать в зависимости от чувственных предметов и других вещей и потом переходит — или не переходит — на другую остановку, созданную кармой. Здесь прежнее сознание, поскольку оно исчезает из существования, называется кончиной, а новое, поскольку оно возрождается в новом существовании, называется рождением. Но следует понимать, что это последнее сознание не перешло в нынешнее существование из прежнего, а также и то, что его нынешнее появление только следствие причин, содержащихся в старом существовании, а именно кармы, или предрасположения, или склонности" [Buddhaghosa Visuddhimagga, chap. XVII].

Таким образом буддист пытается объяснить преемственность кармы без постоянного "я" непрерывностью сознания. Но это противоречит факту отсутствия непрерывности сознания даже при жизни, например в обмороках. До обморока — сознание объектов в состоянии до, после — сознание объектов в состоянии после. Но не бывает сознания ничего. Сознание — это всегда сознание чего-то, в соответствии с определением этого термина. И пережившие клиническую смерть свидетельствуют, что в том состоянии у них не было сознания чего-либо. Галлюцинации от гипоксии не в счет. Т. о. приходится констатировать, что удовлетворительного объяснения нет. В сознании массы приверженцев Буддизма его заменяет примитивная вера в переселение душ, нашедшая свое отражение в "Джатаках" — историях о предыдущих рождениях Будды. Удовлетворительное объяснение можно найти только Веданте с ее учением о высшей Реальности.

4.3 Психотехника буддизма

Нас, естественно, интересует практическая сторона дела — что полезного сейчас можно извлечь из Буддизма. Понятно, что не его теоретическую метафизику, которая не выдержала конкуренции с адвайтой. Значение имеет его практика. Поэтому обратимся к психотехнике буддизма.

Подготовительная стадия к "пробуждению" (крия) включает обычные требования аскетизма, соблюдения нравственных обетов (панча шила) и мало отличается от аналогичных в других маргах. Сама же непосредственная работа по "изменению сознания" состоит, как это обычно считается на Западе, в медитации. Но в восточных психотехниках, что было отмечено ранее, имеется ввиду не размышление (поскольку буквальный перевод meditatio — размышление), а зачастую нечто иное. Известный буддолог (и буддист) Е.Торчинов считает¸ что "…представляется достаточно обоснованным переводить слово "дхьяна" как "созерцание", слово "самадхи" как "сосредоточение" и слово "бхавана" как "практика". Слово латинского происхождения "медитация", часто прилагаемое к буддийским психотехническим методам, неудовлетворительно, поскольку, во-первых, буквально означает "размышление", а во-вторых, не соответствует однозначно ни одному из технических терминов, используемых для обозначения методов созерцания в буддийском контексте" [14].

Однако трудно согласиться с отождествлением терминов "медитация" и "созерцание". Например, ученику предлагается медитация на Первой Благородной Истине. Это не может быть размышлением в дискурсивном смысле, т. к. здесь не о чем особенно размышлять — утверждается, что жизнь есть страдание. Если это оценка, то она может быть подтверждена или отвергнута на основе индивидуального опыта каждого. Однако требуется интуитивно осознать этот тезис как истину, скрытую искушениями сансары. Для этого нужно сосредоточиться на этой идее, интуитировать ее (от лат. intueor — пристально смотрю), что в конечном итоге и приведет к осознанию этого тезиса как истины. Поэтому, когда речь идет о буддизме, лучше все же говорить именно о медитации, как о специфическом способе интуитирования различных идей, не обращая внимания на буквальный смысл данного термина.

Также нет необходимости переводить термин "дхиана" как созерцание. В русском языке нет и не может быть адекватного слова для обозначения предпоследней стадии состояния сознания перед самадхи, которая