не появлюсь перед глазами капитана и Нуры, то вы меня живым больше не увидите. Причём я не уверен, чей гнев будет серьёзнее. Простите, я, пожалуй, побегу.

― Да-да, конечно, береги себя, ― кивнул Ганс и, махнув рукой, отправился в сторону моста.

Однако в Управление он идти уже не собирался, его путь лежал в местную больницу. Очень хотелось проверить слова стражника. Почему-то сейчас Ворон ему категорически не доверял.

Больницу в Карфе выстроили, наверное, с того момента, как город начал разрастаться в многотысячный мегаполис Инфинита. Высотой в три этажа она являлась одной из самых больших и оснащённых среди цивилизованных государств. С внешней стороны больница облицована кварцем в том же стиле, что и расположившиеся за ней городские бани. Вместе они должны были дополнять работу друг друга, а обширный парк вдоль реки способствовать выздоровлению пациентов. Храм богини-целительницы завершал лечебно-оздоровительный ансамбль.

На деле, как зачастую и бывает, всё оказалось куда прозаичнее. Почти весь парк превратился в непролазный лес, бани посещало огромное количество рабочих практически ежедневно, и чистотой там не особо пахло, несмотря на старания тамошних работников. При ней же уютно устроился один из крупнейших в городе борделей среднего достатка. Лишь храм оставался более или менее чистым во всех смыслах этого слова. Правда, оставалось только жалеть, что истинных жриц-целительниц при нём служило не более десятка.

Больница была призвана лечить то, что не могло исправить божественное вмешательство или зелья. Здесь содержались люди после операций, на восстановлении после потери крови, на лечении переломов. Её работники боролись с отравлениями, эпидемиями и занимались их профилактикой. Хирургические кабинеты здесь уступали в своём оснащении лаборатории Феника, и хирурги, работающие здесь, явно имели куда более низкую квалификацию, чем гоблин, но зато их тут имелось несколько. Местные алхимические лаборатории специализировались на зельях и анализе заболеваний.

Ганс прибыл сюда уже когда вечернее солнце начинало скрываться за зданиями и стенами, его последние лучи лишь роняли зловещие тени на розовые стены красивого фасада. На небольшой площади, украшенной несколькими статуями врачей и богов, оказалось совсем немноголюдно. Несколько больных медленно возвращались с прогулки по набережной в парке, едва переставляя ноги. Пара врачей и младшего медицинского персонала спешили по своим делам. На проходившего мимо сыщика никто не обращал никакого внимания.

Больница Карфа всегда была переполнена, в палатах на грубо сбитых из необработанного дерева кроватях лежало столько пациентов, сколько могло туда вместиться физически. В узких коридорах тоже стояли койки. Много коек. В нескольких углах разместились тюфяки с соломой, на которых приютились обычные бездомные, которым некуда пойти. Они доедали скудную диетическую пищу за больными, которые не могли её съесть по причине болезни. При том, что полы и стены выглядели очень даже чисто, запах стоял невыносимый. Пахло кровью, гноем, мочой и застоявшимся потом ― многие пациенты не способны самостоятельно мыться или дойти до бани, а немногочисленный младший персонал едва успевал содержать основные помещения в чистоте, оставив пациентов на попечение добровольцев, жрецов и родственников.

Магические светильники и лампады с живым огнём достаточно тускло освещали помещения и коридоры, их попросту было очень мало. Ганс уже битый час пытался найти дежурного врача приёмного отделения, когда его неожиданно окрикнул хриплый слабый голос:

― Инспектор, я искренне удивлён вашему визиту сюда. Не меня же вы решили навестить?

Ворон даже сначала не понял, откуда исходит голос, однако, присмотревшись во мглу небольшого закутка коридоров, увидел звавшего его. Чуть приподнявшись на набитых соломой матрасах, возлежал инспектор Деон. Выглядел он, надо сказать, очень и очень плохо. Рука перебинтована и, похоже, намертво заделана в гипс, нос серьёзно повреждён ударом и кровоточил через повязку. Похоже, его не так давно вправили. Лицо в ссадинах и синяках. Но возлежал он даже здесь так помпезно, что, если бы не окружение и вонь, можно подумать ― гэларский патриций возлежит в Сенате или на пиру.

― Дела, дела, друг мой, ― отозвался сыщик, подходя к коллеге поближе и стараясь его рассмотреть. ― Что с тобой произошло?

― Да ночью на меня напали, ― ответил Деон, снова с облегчением откидываясь на матрасы. ― Когда выполнял очередное задание. Здоровый бугай был. Сильно в бок прилетело. Я бы точно умер, если бы не зелье. Хорошо, стражники меня нашли, отнесли сюда…

Казалось, что он с удовольствием рассказывает Гансу о своих ночных приключениях, во всех подробностях, естественно, врал он так, что любой политик бы обзавидовался его фантазии и красноречию. Но где-то в коридоре мелькнул халат врача и Ворон поспешно откланялся, побежав за нужной фигурой в халате. Китель медика был розовым, под цвет зданий, где работал медперсонал. К тому же розовый был ещё и цветом богини лечения, её жрецы одевались похожим образом.

Врача он нагнал прямо перед дверью небольшого кабинета, расположенного у одного из боковых входов в здание. Насколько инспектор помнил, именно с этой стороны по ночам доставляли раненых, заболевших и покалеченных в драках таверн. Сам не раз бывал тут для опознания тел или тяжело раненных.

― Моё вам почтение, ― обратился Ворон.

Он только сейчас заметил, что фигура оказалась достаточно тонкой. Высокая и хорошо сложенная девушка обернулась к нему, стягивая с рук окровавленные такие же розовые перчатки до локтя. Судя по всему, она шла с операции. Поначалу сыщик опасался, что обратился не к тому, однако сразу заметил блестевшую на шее пластину серебристого медальона с изображением голубя, а рядом с ним ― четыре оливковых ветви. Это обозначало, что она врач и уже довольно опытный. Медальоны среднего персонала просто изображали голубя, а врачи получали в соответствии со своей квалификацией по оливковой ветви. Самый минимум ― одна ветвь ― получали на выходе из образовательного учреждения. Максимум ― семь ― присваивала комиссия на особом экзамене.

― Позвольте представиться, меня зовут Ганс, я следователь Управления,― инспектор привычным движением отогнул полу плаща, продемонстрировав свой жетон.

― И вам не хворать, ― устало усмехнулась женщина, закончив снимать перчатки и открывая дверь. ― Кара Зелбрин, врач приёмного отделения. Прошу.

Ворон коротко кивнул и зашёл в довольно хорошо освещённую комнату. В центре неё стоял большой стол, накрытый белой льняной тканью, рядом с ним небольшая тумба. По всей видимости, для инструментов. У одной из стен ― кушетка, на которой лежала молодая гномка в кителе врача, подогнув колени как ребёнок. Она мерно посапывала в глубоком сне, не обращая внимания на освещение. Кара тихо прикрыла за собой дверь и открыла следующую дверь в небольшой кабинет, снова