По телефону кратко объяснив ситуацию, я загрузила Лену в машину и поехала к врачу.

Игорь весь медперсонал предупредил о нашем визите, потому врач-гинеколог, улыбчивая Светлана Валентиновна, вежливо провела Леночку к себе в кабинет, а я, пользуясь положением, зашла к терапевту, надо же хоть кому-то показать мою больную голову.

Меня пощупали, помяли, сделали рентген, выписали волшебные пилюли, после которых я снова смогла почувствовать себя человеком, не беспокоясь о головной боли.

Я подошла к кабинету гинеколога, когда они уже закончили прием.

Светлана Валентиновна попросила меня поговорить с ней наедине.

Я купила Лене стакан сладкого чая из автомата и попросила подождать меня в коридоре. Девочка кивнула, села на пластиковый стул у входа и сразу же погрузилась в какую-то игрушку на своем мобильном.

Светлана Валентиновна села за свой стол и начала разговор, немного пряча глаза:

— Игорь Константинович попросил меня ни о чем не спрашивать и не удивляться. Он вам всецело доверяет и попросил меня о том же. Я осмотрела девочку…

— И как? — немного некорректно перебила ее я.

— Она беременна, срок шесть-семь недель. С плодом все нормально.

— Возможен аборт в ее состоянии? — главный вопрос я все-таки задала.

— Об этом я и хотела с вами поговорить. Мы взяли у Лены все анализы, экспресс-тесты, результаты сразу готовы. У нас самое современное оборудование.

— И? — снова перебила ее я, мне так не терпелось узнать информацию.

— У Лены, во‐первых, резус-фактор отрицательный, во‐вторых, плод расположен очень низко в стенках малого таза. Не буду вас грузить профессиональными терминами, но ни один нормальный врач в ее состоянии не возьмется за аборт, а если и возьмется какой-нибудь коновал в подвале, то она просто истечет кровью на операционном столе. Делать ничего нельзя.

Я задумалась и снова забарабанила пальцами по столу.

Дурацкая привычка, но она помогает мне сконцентрироваться и подумать.

Следующий важный вопрос:

— А она сможет благополучно родить? Ну, в ее возрасте и с таким медицинским прогнозом?

— Девочка в целом вполне здорова. Не пьет, не курит, как она сама сказала. И в ее возрасте нормально рожают. Я ей могу выписать специальные витамины и препараты, но нужно будет несколько месяцев поберечься и лучше бы — полежать у нас в клинике. А вот что она будет делать с ребенком в четырнадцать лет, я вам уже в этом помочь не могу! Но аборт делать — это убить обоих однозначно, — Светлана Валентиновна объяснила мне ситуацию. — Я вам сейчас выпишу направление и рецепт на витамины, но советую во избежание осложнений все-таки полежать у нас. И стоит показать ее психологу. В нашей клинике практикует чудесный специалист, доктор наук профессор Заморайский, один из известнейших специалистов во всем нашем районе.

— Доктор Заморайский? — переспросила я. — Что-то знакомое! Я о нем уже слышала, причем совсем недавно.

— Может быть, он личность довольно известная в нашем городе. Неудивительно, что о нем вы тоже слышали. Я думаю, он сможет помочь Лене справиться со своей беременностью, принять ее, понять саму себя, свои желания и потребности. Хоть Лена уже и стала женщиной, формально, но сама она еще ребенок с детской психикой, детскими реакциями на окружающий мир. Я думаю, вам необходимо будет проконсультироваться с доктором Заморайским.

Я поблагодарила Светлану Валентиновну и, задумавшись, вышла из кабинета.

Доктор Заморайский — однозначно я о нем недавно слышала, но вот откуда, кто мне про него рассказывал. Мне кажется, он как-то связан с Таисией Скворцовой. Надо обязательно вспомнить.

Но я знаю свою избирательную память, я с легкостью могу хоть посреди ночи назвать номера телефонов многих своих знакомых, даже если я им не звонила уже лет пять, могу процитировать многие статьи Уголовного кодекса или номера автомобилей, связанных с моим расследованием, но вот память на имена и фамилии у меня не такая хорошая. Или виной всему та самая пресловутая бутылка виски, которой меня огрели по башке на днях?

Но думаю, все вспомню в свое время. Обязательно вспомню. Просто, значит, время еще не пришло.

Лена все так же сидела на том самом месте, где я ее оставила. Она самозабвенно копалась в своем мобильном, или в игрушку рубится, или переписывается с кем-то. Но готова поспорить, что это явно не домашнее задание.

И у меня сердце сжалось от тревоги за нее. Неужели скоро, через восемь месяцев она станет матерью? В это очень трудно поверить, но анализы все подтвердили. Теперь мне нужно как-то самой сообщить подростку, что аборт в ее положении невозможен, придется рожать.

Может, с помощью доктора Заморайского смогу сообщить ей эту новость?

Хотя нет, я должна сама ей это сказать, она именно ко мне за помощью обратилась, ко мне пришла со своей бедой, доверилась, потому я и должна ей помочь.

Логика, конечно, слабовата, но я реально чувствовала к этому ребенку просто материнскую заботу и нежность, Лену хотелось оберегать от всего плохого в этом мире, стать ей поддержкой и опорой.

Если я ей все доходчиво не объясню, то она явно убьет себя, доверившись какому-то коновалу с подпольными абортами и операциями. Этого я допустить ну никак не могу!

— Лена, — я помахала ей рукой.

— Угу, — кивнул мне подросток. — Как дела? Что тебе врач сказала? — Она наконец-то оторвалась от телефона и уставилась своими бездонными печальными глазами на меня.

— Понимаешь, Лена, все это очень серьезно. Пришли твои анализы, ты действительно беременна — срок шесть-семь недель, с чем я тебя и поздравляю. Это хорошая новость!

— А плохая? — перебила меня Лена.

— Плохой новости нет, есть не совсем хорошая! — пыталась улыбнуться я.

Лена выразительно на меня посмотрела.

— Если сделаешь аборт — ты умрешь! Это правда! Аборт тебе делать нельзя по медицинским показаниям! Аборт для тебя — прямой путь на кладбище. Ни один врач, нормальный врач, не согласится на такую операцию.

— Но я… Как же… — снова на глазах слезы.

— Послушай меня, Лена, внимательно. Рожать придется. Оно само не рассосется. Я тебе помогу, что-нибудь придумаем. Ты слышишь меня. Все будет хорошо.

Я прижала к себе девочку, гладила ее по голове, бормоча на ухо, что все образуется и все будет хорошо.

В таком состоянии нас и застал спешащий по коридору главврач Игорь Константинович Ласточкин. Игорька я знаю много лет, он нисколько не удивился. Только кивнул мне и проникновенным голосом спросил:

— А что это у нас случилось? А что это у нас за слезки? — это все адресовалось Лене.

Девочка шмыгнула носом и промычала:

— Ничего не случилось. Все нормально!