— А если я скажу, что просто потому, что мне так хочется — тебя устроит подобный ответ?

— Хочется? Ты серьёзно? То есть, по-твоему, ты можешь вот так запросто делать всё, что тебе заблагорассудится? Людьми не играют, и чувствами тоже. Может, ты привык, что женщины выстраиваются в очередь, чтобы урвать каплю твоего внимания, но я не буду делать то, что тебе просто «хочется».

— Зачем передёргивать мои слова? Ты вложила в них совсем иной смысл!

— Я услышала то, что услышала. Дай пройти, — обошла его горой возвышающуюся перед собой фигуру и быстро зашагала прочь, попутно нашаривая в сумочке телефон.

Нужно вызвать такси и ехать домой. Ни к чему мне эти сомнительные авантюры. Ничего другого, кроме разрушенного брака и разбитого корыта мне в итоге не светит. Ему-то что — поиграет, потешит эго — и вернётся в свою фешенебельную квартиру, найдёт очередную «таню» и как с гуся вода. А мне есть, что терять.

— Такси «Десяточка», доброй ночи.

— Мне нужна машина, к парку Горького.

— Куда именно подъехать? Ориентир?

— Парк Горького, — нервно покрутила головой, но не увидела ничего примечательного: слева — вода, справа — густые заросли, лавочки, усыпанные молодёжью. — Господи, не знаю! Я на набережной!

— Извините, нам нужно название улицы, дома или остановки.

— Твою мать, — тихо выругалась, нажав на сброс. Где-то здесь должен быть выход, но где? Тротуары петляли, заводя куда-то вглубь парка, можно как выбраться, так и заблудиться ещё сильнее.

— Ты почти у цели. И, кстати, тут совсем недалеко метро Октябрьское. Дойди до конца, вон там у фонаря поворот налево…

— Пошёл к чёрту, Набиев, — отмахнулась от следующего по пятам невидимого собеседника, мысленно радуясь, что он не бросил меня одну в этом лабиринте.

А ведь всё начиналось так хорошо: разговаривали по душам, без придирок и эмоциональных качелей. И вот опять он вывел меня на эти самые эмоции! И как у него это получается? С пол-оборота!

— Раньше ты не была такой вспыльчивой, — поравнялся он, улыбаясь краешком губ. По-моему, его всё только забавляло.

— Ты раньше тоже был, знаешь, чуточку посноснее, — резко остановилась и негодующе нахмурила брови: — Какого хрена ты выбросил мои часы?

— Я уже сказал, эта надпись «любимой» меня покоробила. Не хочу, чтобы ты носила его подарки. К тому же я сделал рокировку — изделие за изделие.

— Между прочим, вот эти серьги и кольцо мне тоже подарил Тимур! Их ты тоже выбросишь?

— А ты вымогательница!

— Знаешь что — сейчас же забери свой дурацкий браслет… — неуклюже цепляясь за застёжку непослушными пальцами, буквально пылала от гнева. Ничего не выходило, и это распаляло ещё сильнее.

Когда он взялся пятернёй за моё лицо и, притянув ближе, поцеловал, я опешила, но даже не подумала отстраняться. Я ждала этого, хотела, мечтала, представляла…

Вцепилась в его рубашку, мысленно разрывая препятствие в клочья. Это был странный, безумный вечер, и конечно он был просто обязан завершиться именно так. Горячим, неумолимо страстным поцелуем.

Сумочка соскочила с плеча и с тихим стуком упала на асфальт. Поясница, плечи, шея, затылок… Я исследовала его тело руками, позволяя в ответ заново изучать своё.

Услужливая ночь спрятала под своим покровом наши сплетённые фигуры, и даже фонарь, мигнув в последний раз, с лёгким гудением потух, словно постеснявшись мешать нашему уединению.

Как же это сладко — целовать мужчину. Желать его до мозга костей, наслаждаться каждым прикосновением. Не вымучивать из себя жалкие зародыши страсти — а пылать от неё, растворяясь в греховном пламени.

— Поехали ко мне, — хрипло выдохнул он в мои губы. Не вопрос — приказ, которому невозможно не подчиниться.

Поехали ко мне — фраза, которую я ждала и боялась одновременно.

Во мне боролись две женщины: одна — жена и мать, и вторая… просто женщина. Влюблённая, немного сумасшедшая и пьяная от его умелых ласк.

Это будет волшебная ночь. Лучшая за последние девятнадцать лет…

Стало жарко, горло перехватил тугой спазм. Я хотела его, хотела до дрожи, но…

— Прости, я… Мне нужно… домой, — оттолкнула его от себя и словно лишилась чего-то важного. Руки, куска души, сердца. Без него я будто стала неполноценной. Но я не могла вот так, сразу… Ведь дороги назад потом точно не будет.

Я даже уже не боялась, что об этом узнает Тимур, я боялась, что цель Яна будет достигнута, и он потеряет ко мне интерес, а пережить очередное расставание после проведённой вместе ночи мне будет просто невозможно. Невыносимо!

Подняла с асфальта сумочку и неверным шагом пошла на свет работающих фонарей.

— Я провожу тебя.

— Нет, не нужно, я уже вижу выход. Пожалуйста, пойми… я не могу вот так… — не оборачиваясь, бросила вслед, и ускорила шаг. Я надеялась, что он поймёт. Он должен понять!

Возможно, для него этот секс был бы просто сексом, утолением похоти, не более. Для меня же наша близость станет точкой невозврата. Я не смогу после этого жить со своим мужем, ложиться с ним в постель, делать вид, что ничего не произошло. Я не могу пойти на поводу у желаний, махнув рукой на последствия. Слишком многое на кону. Слишком многое.

Выбравшись из парка, сразу же поймала бомбилу и с тяжёлым сердцем буквально рухнула на заднее сиденье.

Наверное, будет лучше, если он обидится, решит, что я чокнутая, что я сама не знаю, чего хочу, что просто набиваю себе цену. Пусть лучше он больше никогда мне не позвонит, чем мы переспим, и это ни к чему не приведёт. Так мне будет гораздо больнее.

В квартире было темно и тихо. Я молилась, чтобы Тимур крепко спал. Я не была готова к неизбежным допросам — слишком я была выжата и переполнена разнообразными эмоциями.

На цыпочках пробралась в спальню и, не включая свет, пошарила рукой по пуфику, на котором, уходя, оставила сброшенный халат.

— Привет, — в углу комнаты зажегся ночник: в кресле сидел Тимур и едва заметно улыбался. — Я уж думал не ждать тебя сегодня.

— Извини, засиделись с Асей, не заметила, как пролетело время, — хорошо, что в тусклом свете ночника не видно лица. — Ложись. Не надо было меня ждать.

— С Асей, значит? — переспросил он и поднялся. Он был абсолютно голый. Бледная безволосая грудь и худые ноги резко контрастировали с темным треугольником ниже пупка.

— Господи, оденься! А если Марго зайдёт?!

— Рита уже давно спит, третий час ночи. Да и что, собственно, тебя смущает?

— Ничего. Ладно, я в душ, — отвела взгляд и надавила на дверную ручку, но он перехватил мою ладонь, не позволяя открыть.

— Ну раз уж ты провинилась, не хочешь сделать мне приятно? — многозначительно кивнул вниз, и мои глаза округлились от ужаса.