Мера нахмурилась, не понимая, как появление слуги в покоях могло дать ее матери потомство, но сделала пометку спросить профессора Керентера позже.

— Может, они были бы слабыми, как ты, — продолжила королева. — Может, сильными и бросили бы мне вызов, как многие из твоих мертвых братьев и сестер. Это всегда риск. — Она прищурилась на Меру. — Тем не менее ты интригуешь меня из-за своей слабости, дочь, потому что в этом же твоя сила. Я хочу посмотреть, как далеко ты зайдешь, прежде чем отрублю тебе голову.

Мера никогда не чувствовала себя такой одинокой и незначительной. Ее захлестнул гнев, холодный и острый.

Беспощадный.

— Ты сказала всем в Атлантиде, что мои братья и сестры тоже были детьми Посейдона?

— Возможно, я так и сделала. — Королева жестоко ухмыльнулась. — Ты слишком умна, слабачка. Теперь смотри.

Мера увидела, как пустые боевые кораллы падают на дно океана, поднимая облачка пепла. Мать снова подняла трезубец, и третья группа сирен с криками бросилась навстречу своей смерти.

— Магия сухопутных имеет пределы, — объяснила королева, пожав плечами. — Но наша магия взята из воды, а вода повсюду вокруг нас. Она также повсюду на поверхности. Вот почему большинство сухопутных, обладают они магией или нет, погибают, столкнувшись с нашей жутью.

Мера хмуро наблюдала, как солдаты рассыпаются в прах. — Мы пытаемся понять, как сломать барьер.

Профессор Керентер однажды сказал, что встретиться лицом к лицу с королевой Ариэллой все равно что смотреть на дикую большую белую акулу. Конечно, он прав, но впервые в жизни Мера заметила гордость в жестоких, безжизненных глазах своей матери.

— Ты похожа на меня, дочь. — Она ухмыльнулась. — Как бы тебе это ни было ненавистно.

По горлу Меры поднялась желчь, во рту появился горький привкус.

— Наземные фейри тоже созданы из магии, — спокойно возразила она. — Профессор Керентер сказал, что когда-то мы были известны как морские фейри. В этом барьере магия наземных фейри, мама.

— Мы совсем не такие, как они, — выплюнула королева. — И их магия слаба. Ты сама это увидишь.

Атлантийцы продолжали идти на смерть. Шок и гнев Меры медленно исчезли, сменившись глубоким оцепенением. С таким же успехом она могла бы наблюдать, как детеныши крабов убивают себя без всякой причины.

Мера ненавидела сирену, которой становилась.

Шедевр матери.

К самоубийству готовилась четвертая группа. У них не было такой глупой храбрости, как у их погибших братьев и сестер, и все же они без раздумий бросились в запретную зону.

Ради чести. Ради Атлантиды.

Ради их королевы.

— Стоит ли их кровь твоего эксперимента? — Мера указала на запретную зону. — Что, если потребуются жизни всех нас, чтобы ее преодолеть?

— Вряд ли. — Мать пожала плечами, рыжеватые волосы медленно развевались вокруг нее. — Барьер сломается раньше. Как уже говорила, фейри они или нет, но их магия слаба.

— Ты ошибаешься, — пробормотала Мера. — Мы все умрем прежде, чем барьер рухнет. Возможно, ты будешь счастлива, когда станешь последней сиреной в океане.

Королева посмотрела на Меру сверху вниз, и ее ноздри раздулись от гнева.

Ариэлла из рода Штормовой Бури и раньше пыталась убить Меру, но на этот раз действительно сделает это.

— Они жертвуют собой ради своей королевы. — Мать ударила ее по лицу свободной рукой, затем вцепилась в грудь Меры, до крови. — Они понимают, что таким образом мы обрушиваем нашу месть на людей с поверхности.

Глубокие порезы на ее коже болели от морской соли. Мера сдержала крик и слезы и прижала руку к ране, пытаясь остановить кровотечение, но ее руки недостаточно, чтобы прикрыть порезы.

Она была всего лишь ребенком, который даже не достиг совершеннолетия. И все же она уже научилась маскировать боль.

Да, Мера молода, но чувствовала себя старой и слабой.

Королева подняла подбородок и махнула рукой, отправляя последнюю партию солдат в запретную зону. — Иногда удивляюсь, на самом ли деле я родила тебя.

Мера ненавидела, когда слова матери причиняли ей боль, и не хотела стать похожей на свою мать, и если это означало, что она слаба и жалка, то совсем не против.

Однако отказ матери все еще причинял боль.

— Сухопутные изгнали нас столетия назад, — настаивала Мера, надеясь, что здравый смысл победит кровожадность ее матери. — Мы здесь счастливы, и Атлантида процветает под твоим правлением. Зачем тратить жизни, пытаясь покорить поверхность?

Королева сразу повернулась к ней, и Мера отпрянула, ее сердце бешено колотилось в груди. Кровь из ее ран потекла быстрее.

— Потому что все это принадлежит нам! — Она продолжала плыть, наступая на Меру. — Вода и суша — это дар Посейдона нам, а не им! Поверхность принадлежит нам, и мы должны вернуть ее! — Безумие затопило зеленые глаза-бусинки ее матери, такие же глаза унаследовала Мера. Королева ударила ее по левой щеке с такой силой, что у Меры заныли кости. — Не задавай мне больше вопросов, или, клянусь тебе, это будет последнее в твоей жизни.

— Но…

— Уходи. — Она махнула рукой, отпуская ее. — Уходи, пока я не прикончила тебя.

И Мера бы это сделала. Она действительно бы это сделала.

Она потеряла счет избиениям до потери сознания, и только один атлантиец проявил милосердие.

Профессор Керрентер.

— Ты не должна выступать против своей матери, принцесса, — сказал он позже в тот же день, втирая смесь из грязи и водорослей в ее раны. — Она хочет войны, и она ее получит.

— Она убивает нас. — Мера поморщилась, когда смесь обожгла порезы.

Голубые струйки света стекали с рук профессора на ее синяки, заглушая боль. — Солдаты добровольно вызвались выполнить это задание. — Он закончил лечить ее и обернул полоску водорослей вокруг груди Меры. — Вот так. Отдохни полдня и будешь как новенькая, малышка.

Мера покачала головой, выглянув в круглое окно пещеры профессора Керентера. — Что произойдет, когда у нее закончатся солдаты?

— Твоя мать умная. — Он положил тяжелую руку ей на плечо. — Реальный вопрос в том, что произойдет, когда у нее закончатся расходные солдаты?

— Я молюсь Посейдону, чтобы этот день никогда не настал.

Профессор Керентер печально улыбнулся. — Во всех семи морях недостаточно молитв, чтобы утолить жажду крови королевы, моя дорогая принцесса.

*** Атриум был закончен в рекордно короткие сроки.

Скамьи из известняка стояли друг на друге, образуя полукруг, обращенный к океану впереди. Невидимый вход в запретную зону.

Скамьи были забиты сиренами, которые наблюдали либо со страхом, либо с предвкушением. Мера не могла сказать, сколько из них поддерживали действия ее матери, а сколько не одобряли, но к ее ужасу очень многие считали массовые убийства необходимым злом для прогресса.

Больше всего Мера презирала тех атлантов, которые восхищались королевой