«Недолго мы пробыли лесными разбойниками…» — подумала Меропа.

Так-то они очень хорошо устроились — на рубеже державы трупа на троне и фемы Пелопоннес. Грабили торгашей, резали их на месте, чтобы никто и ничего не узнал, а хабар сбывали старьёвщику Петру — у него есть каналы в Сузы и даже в земли алеманнов. Пелопонесские рубежные стражи были в доле, поэтому всё проходило нормально.

Но потом главтрупу перестало нравиться такое соседство и он натравил на лихих ребят своё дохлое воинство.

Дохлые-то дохлые, но большую часть банды отловили и перебили. Часть из убитых, как потом оказалось, теперь служит главтрупу, помогает отлавливать других разбойников…

Пришлось бежать, роняя дерьмо на ходу, в Пелопоннес, бить челом перед старьёвщиком Петром и проситься под его руку.

До встречи с дохлым воинством банда была числом в тридцать топоров, а в Пелопоннес пришло всего шестеро, в том числе Меропа и Иерофей.

Поначалу они промышляли щемлением городских торгашей, выбиванием долгов, но потом фему захватил главтруп, поставил свою власть и устроил выборы, а также начал завозить очень ценные товары. Вот за это и зацепился старьёвщик Пётр — он использовал свои каналы для нелегальной перепродажи иномирной роскоши алеманнам и франкам. Сильно нагревался на этом…

Да только вот последний караван накрыли коллеги по делу — сдали маршрут дохлой страже, взамен за помилование главаря. А Пётр-то уже взял много денег в долг, в счёт успешной продажи товаров у алеманнов, поэтому сейчас торчит некоторым особо веским деловым людям. Людям из той категории веских и деловых, которые ничего не прощают и не дают отсрочек.

Расслабился, потерял осторожность, поэтому подставил банду.

Если сегодня всё получится, то всё обойдётся, а если не получится…

«Недолго Пётр походит», — подумала Меропа, медленно извлекая из ножен тесак.

— Тревога!!! — закричал кто-то из-за стены дома. — К оружию!!! Тревога!!!

— Надо валить… — первой среагировала Меропа, собираясь подорваться.

— Тихо… — придержал её Иерофей. — Это не по нашу душу…

Остальные городские разбойники лежали неподвижно, а вокруг не происходило ничего, что подтверждало мнение Иерофея.

Из дома градоправителя выбежало двое живых охранников. Свист и они падают. Симеон и Павел — бывшие легионеры, поэтому очень крепко мечут марсовы колючки.

Вновь раздался клекот сойки — это значит, что надо заходить.

— Тревога!!! — вновь раздалось откуда-то снаружи. — Все к оружию!!!

— Идём… — тихо произнёс Иерофей. — Не наша печаль…

Из дома вышел ещё один живой охранник. Он даже не успел увидеть тела своих соратников, как получил удар топором в глотку — банда Петра полна душегубских талантов.

— Врываемся, — приказал Симеон. — Вперёд!

Меропа, согласно плану, забралась по козырьку над дверью, выбила стекло и влетела в комнату на втором этаже.

Служанка попыталась закричать, но Меропа быстро проткнула её тесаком и не позволила упасть — тело было уложено на расстеленную кровать.

Дверь комнаты была заперта изнутри, на засов.

— Готов? — спросила Меропа у подошедшего Иерофея.

— Давай! — ответил тот.

Сдвинув засов, она уже начала открывать дверь, как по последней шарахнула чья-то нога и Меропа завалилась на спину.

Над ней встал мертвец, облачённый в странную броню, будто бы сделанную из ткани. Но Меропа уже знала, что это специальная броня, защищающая мертвецов от их же оружия.

Иерофей отчаянно заорал и кинулся на мертвеца, но сразу же умер от грохота и вспышки.

Больше всего на свете Меропе хотелось жить. И это желание иногда было настолько сильно, что она оказывалась способна на героизм. Сегодня был такой день.

Выхватив из ножен узкий кинжал, покрытый серебром, она воткнула его в левое колено врагу. После этого она пнула мертвеца, начавшего наводить на неё свою железку, в правое колено, заставив упасть прямо на неё. Кинжал оказался подставлен туда, куда надо и мертвец окончательно упокоился.

Снаружи доносился частый грохот, а уцелевшие стёкла засвечивали вспышки.

Стерев с лица холодную жидкость, которая у мертвецов вместо крови, Меропа поднялась на ноги и подобрала железяку.

Кое-что в круги разбойников просачивалось, поэтому она знала, куда надо жать, чтобы эта штука стреляла. Она даже имела отдалённое представление о том, что надо делать с этой штукой, когда закончатся патроны — в основном из фильмов, которые показывают в специальных залах.

«Пистолет», — припомнила она название. — «Надо было добыть себе несколько таких…»

Кино она смотрела исключительно в поддатом состоянии — ходила она в кино, только когда появлялись деньги, а деньги у неё появлялись только после успешных дел.

Иерофей медленно остывал с дыркой в груди — под ним уже набежала большая лужа крови, поэтому несомненно, что ему уже не помочь. Даже если бы Меропе сильно захотелось.

Снаружи стало подозрительно тихо, а это могло значить что-то из двух вещей: либо банда справилась с сопротивлением, либо банду перебили и скоро Меропе конец.

«В тюрьму я больше не пойду…» — решила она и вышла в коридор, держа перед собой пистолет.

Но тут никого не оказалось, только три тела, среди которых она опознала Симеона, которому кто-то вырвал кадык. Виновник обнаружился рядом — ему пробили лицо серебряным кинжалом. Для мертвеца это надёжное упокоение.

Снаружи вновь раздался частый грохот, заставивший Меропу присесть у тела Симеона.

Тут же, недалеко от тела дохлого воина, лежал и автомат, но таким Меропа точно не умела пользоваться. Впрочем, его же можно очень выгодно продать, а если есть патроны…

Она срезала с мертвеца ту штуку, в которой такие как он хранят коробки с патронами, а затем накинула себе на плечо автомат. Сразу стало неудобно, видимо, она сделала что-то не так, но сейчас не до удобства.

Спустившись по лестнице, Меропа вступила в большую лужу крови. Здесь-то и полегла основная часть банды…

Основным источником крови был Сергий, которому кто-то оторвал голову. Этот кто-то лежал у входной двери, с головой Павла в руках. Он убил