— Говорю же тебе, не успел это написать. Про ожоги я писал, даже подробно описал их, но вот додумался рассмотреть их в ультрафиолете только недавно. А потом пришли эти важные господа, и труп — тю-тю. — Гриша развел руками.

— Слушай, у меня для тебя еще кое-что есть! Вот, возьми на экспертизу. — Владимир достал из кармана сиреневый ножичек в целлофановом пакетике, который потерял злодей, пытавшийся убить Лену в Казани.

— А что это?

— Я думаю, это орудие убийства. Нужна экспертиза на пальчики, это по делу профессора Плотникова, — объяснил Владимир.

— Хорошо, оставляй здесь. Это дело пока еще закреплено за тобой, — ухмыльнулся Пряников. — Только бумаги все оформи как следует, а то у нас с этим весьма строго.

— Ладно, спасибо тебе, Гриш, все сделаю. — Яшин пожал ему руку и пошел искать начальника Пряникова, маленького и сморщенного старичка Владилена Исхаковича Губерштейна.

Тот сидел за заваленным бумагами столом. Не глядя на посетителя, он прогудел в ответ на приветствие Яшина:

— Я очень занят, меня ни для кого нет.

— Добрый день, Владилен Исхакович. — Володя бодрым шагом зашел в кабинет.

— А-а-а… Володенька, это ты? Какими судьбами? — Губерштейн все-таки оторвался от бумаг.

— Это вы мне объясните, какими судьбами у вас в морге трупы исчезают!

Владилен Исхакович нахмурился и начал барабанить по столу костяшками пальцев.

— Я чего-то не знаю? О чем это ты? Конкретно, какие трупы? Когда исчезли? Куда?

— Я про мое дело, про Коломийцева!

— А-а-а… ясно. Ты это про нашу засушенную мумию. Интересный случай, интересный весьма. Вот ты напугал старика, я уж подумал, и впрямь кто пропал, — Исхакович даже рассмеялся. — У нас, молодой человек, ничего просто так не пропадает. А дело уже не ваше, Володенька. Нужно чаще на рабочем месте появляться, тогда информация напрямую будет доходить. Сейчас смертью в храме Василия Блаженного занимается ФСБ. Надеюсь, вы знаете, кто это такие? Они принесли постановление, забрали тело и все бумаги, с ним связанные. По всем вопросам сказали обращаться к подполковнику Свиридову. А ты не знал, Володя? — Владилен Исхакович снял очки с большими диоптриями, протер их и снова водрузил себе на нос.

Яшин удрученно покачал головой.

Нет, он не знал. Ему даже не сказали, что делом занимается другая организация. Но почему же? Чем там заинтересовалась контора? Понятно, что дело странное — эти яды, мумии, шифровки…

Подполковник Свиридов — непосредственный начальник Яшина, надо ехать в Следственный комитет, разбираться.

Хмуро поблагодарив Губерштейна, Владимир поехал к Свиридову.

Ах, как страшно и боязно было идти ночью девушке к старой Аграфене!

Ведьма жила на самом краю города, за дальней стеной Китая-городка, в полуразрушенной хибаре, аккурат напротив погоста.

Анастасия в смятении поправила на груди платок, поглубже запрятала золотой крест, негоже к колдунье с крестом на груди заявляться.

Повернуть обратно, а то как люди донесут, что сама боярская жинка, красавица Анастасия Иоанновна Харитонова ночью, как тать, окольными тропами и огородами пробиралась к ведьме? Но что же тогда делать? Обещала она матери своей на смертном одре, дала клятву нерушимую, что схоронит тайну, отцом завещанную.

На условный стук дверь хибарки приоткрылась, на пороге показалась женщина средних лет в грязно-сером переднике.

— Мне нужна Аграфена, — оглядываясь по сторонам, прошептала Анастасия.

— Я Аграфена, заходи, коль пришла. — Хозяйка сделала приглашающий жест.

Немного потоптавшись на пороге, чтобы хоть немного стряхнуть грязь с сафьяновых сапожек и поправив платок на голове, девушка зашла в горницу.

В ней было светло как днем, несколько десятков свечей освещали скромное убранство комнатки. По стенам и над потолком были развешаны высушенные травы и цветы. Приятно пахло ладаном и мятой.

— Ну, заходи, рассказывай, зачем я тебе понадобилась, боярыня! — зажигая еще одну тоненькую церковную свечку, велела хозяйка дома.

— Кто боярыня? Почему боярыня? Вы ошиблись! — смутилась Настя.

— Ну, ошиблась так ошиблась! — ухмыльнулась Аграфена. — Только глаз у меня алмаз, я вижу то, что другим недоступно. Рассказывай, зачем пришла. Приворотное зелье для мужа или травку, чтоб ребеночка заделать, надобно?

— Отрава нужна сильная, очень сильная, — тихо промолвила Анастасия, не поднимая глаз.

— Отрава, говоришь? Не ожидала, ммм… не ожидала от тебя, милая. Кого травить собралась? Мужа? Родню? Полюбовничка? Не похожа ты на убийцу! — покачала головой травница.

— Не все ли равно, кого я травить буду?! Я заплачу хорошие деньги, очень хорошие деньги за яд смертельный!

В ответ на недоуменный взгляд колдуньи Анастасия зачастила:

— Клянусь Господом Богом нашим, родителями своими покойными, детками своими малолетними, что не буду убивать и травить своих родственников, соплеменников, мужа любимого, — мне защитить наследство отцовское надобно от врагов-супостатов, злодеев лихих, чтоб не получили они ключ к тайне сокровенной.

Аграфена немного помолчала, а затем кивнула:

— Хорошо, я тебя поняла. Будет тебе яд, есть у меня одно средство, одолень-трава называется. Ни пеший, ни конный, ни стар, ни млад не может притронутся к отвару одолень-травы и не пасть мертвым. Великую силу имеет эта одолень. Сделаю я тебе зелье сие, приходи через три дня на вечерней зорьке.

Анастасия оставила на столе мешочек бархатный с золотом и медленно вышла в сени.

— А я тебе сказал, не наше это дело! Не наше, Яшин. Распоряжение сверху прилетело, этого твоего засушенного Коломийцева забрали, и правильно сделали. Тебе других дел не хватает? Еще одного глухаря захотел? Все, отставить разговоры! Все, я сказал. Иди работай и не отвлекай меня всякой чепухой. Кладоискатели, блин. Шифр он разгадывает! — бушевал начальник.

— Но, Иван Ильич, но как же так?

— Ты русского языка, Яшин, не понимаешь? Иди работай, — рявкнул Свиридов, его лысина покраснела еще больше, и все три подбородка мелко затряслись.

— Есть идти работать, — в ответ тоже рявкнул Яшин и ушел, еле удержавшись, чтобы не хлопнуть дверью напоследок.

Он был зол, очень зол. Что же контора нашла для себя интересного в деле Коломийцева? Они явно что-то знают!

Из кабинета он позвонил Синицкой.