своих так же усердно пеклись, — хмыкнул Вознесенский, а затем стал вчитываться в документы. — С каких пор ты Жданова? Отец же у тебя Топорков.

Вопрос застал меня врасплох, и я отвела глаза, не в силах даже ответ напечатать. Стало вдвойне стыдно за всю эту ситуацию. Посмотрела на него снова спустя секунд десять, постаралась улыбнуться и неопределенно пожала плечами, дескать, так уж вышло.

— Кое-что для меня вырисовывается, — произнес странную фразу седовласый мужчина и оскалился, словно на что-то разозлился, но затем снова принял благодушный вид. — Глеб знает, что ты в больнице?

Качнула головой, хотя не была уверена. Вопросы Вознесенского мне в принципе казались странными, но следующие слова заставили меня впасть в ступор.

— Я, старый дурак, должен был догадаться, что эти две пришли неспроста. Глеба, видать, не выходит у них окучивать. Ладно, сегодня он как раз к матери придет, у него сам спрошу, — произнес, скорее, для себя, чем для меня, а затем встал с моей постели и сжал мою ладонь. — Ни о чем не беспокойся, Нина, хорошо кушай, смотри мне, я теперь у Олеси буду каждый день отчет требовать.

Погрозил мне пальцем, а затем ушел с медсестрой, оставив после себя флер вопросов. Но один волновал меня особенно сильно. Что значит, Глеб придет к матери? Она тоже здесь в больнице где-то лежит?

Поднялась, чувствуя нужду навестить ее, ведь она была хорошей женщиной, дружила с моей мамой, и теперь, когда я знаю о ее нахождении здесь, просто обязана узнать про состояние ее здоровья.

Не откладывая задуманное дело в долгий ящик, поднялась и вышла из палаты, вот только не рассчитала, что совершенно не знаю, куда идти и кого искать. Демидову Арину Дмитриевну? Или Вознесенскую? Вдруг она не меняла фамилию после брака.

Потоптавшись, пошла в сторону сестринской. Телефон со мной, так что придумаю что-нибудь. Медсестры странно на меня посмотрели, но направление указали. Вот только, оказавшись на пороге одиночной палаты, внутрь я не вошла. Застыла на пороге с занесенной ногой и в шоке смотрела на Глеба, чье лицо выглядело так беззащитно, что меня пробрало до дрожи. Никогда его таким не видела.

Он сидел на стуле около кровати, держал в руках ладонь матери и бездумным взглядом выискивал что-то на ее лице.

Время для меня словно остановилось, но я не желала его ускорения, с жадностью глядела на настоящего Глеба, которого он прятал глубоко внутри себя.

Но момент был мимолетным, временным. Парень почувствовал мое присутствие, медленно поднял голову и заметил меня. Скулы его заострились, на них проступили желваки, брови двинулись ближе к центру, а взгляд… Взгляд похолодел, словно я была последним человеком на земле, которого он хотел видеть.

Глава 22

Как ни странно, он меня не прогнал. Только с недовольством наблюдал за моим приближением. Я подошла вплотную к кровати и встала у изголовья, с болью в глазах глядя на его мать. Она помнилась мне доброй, с сияющими глазами, дружила с моей.

Губы у меня пересохли, но я подняла голову, облизнула их и одними губами произнесла фразу.

— Что с ней случилось?

Глеб дернулся, словно не ожидал от меня вопроса, но я правильно угадала момент. Он смотрел прямо на меня и сумел понять, что именно я спросила. Я ожидала, что не ответил, проигнорирует или даже выгонит, но этого не произошло.

— Упала с лестницы и ударилась головой, — помолчал, а после добавил: — впала в кому.

Мужская ладонь коснулась материнского предплечья, сжала кисть. В этом жесте я увидела испытываемую им любовь. Трогательный момент, который я своим появлением, казалось, испортила.

Резко встала, не желая ему мешать, шмыгнула носом, чувствуя подкатывающие слезы, но остановилась, увидев, как он поднялся следом. Мрачно посмотрел на меня и кивнул на выход, словно хотел со мной поговорить.

— Кофе будешь? — шевельнулись его губы, как только мы вышли из палаты, и он встал напротив.

Замерла, не до конца осознавая его предложение. Сглотнула и медленно кивнула, боясь разрушить иллюзию. До этого момента не осознавала, как мне не хватало его присутствия.

— Тогда идем, здесь недалеко есть столовая для посетителей, готовят весьма неплохо.

Удивилась, ведь была настолько погружена в себя, что не знала этого. Кристина и я были по большей части изолированы от других пациентов больницы, поэтому у нас был свой мирок.

— Кто тебе про маму рассказал? Почему вдруг решила навестить ее?

Моргнула, ведь его вопрос застал меня врасплох.

Достала смартфон и стала печатать.

«Твой дед».

— Ясно.

Губы его скривились, а затем он замолчал, мы как раз подошли к стойке с едой. Меню для пациентов было хоть и здоровым, но без выбора, и иногда мне так сильно хотелось сладкого, что я не могла уснуть, так что сейчас жадно смотрела на весь ассортимент, который нам предлагала местная столовая.

Глеб оплатил счет, и мы сели у окна. Он, казалось, даже не обратил внимания, что я была в домашней клетчатой пижаме, поэтому я весьма удивилась последовавшему от него вопросу.

— Давно вернулась?

«Что? Откуда?»

— Алиса сказала, ты в соседний город укатила на какие-то курсы.

«Нет».

Ограничилась одним словом и приступила к поеданию мороженого. Специально опустила голову, чтобы не видеть движения губ Глеба, вздумай он спросить что-то еще. Мне хотелось скрыть обиду, которая разрывала мне грудную клетку, так что я молча ела пирожное, которое вдруг стало на вкус пресным, я будто совершенно не замечала его сладости.

Боковым зрением заметила, как на экране телефона засветилось сообщение. От Глеба, который сидел напротив.

«Чего надулась, Нина? Неужели обиделась?»

«С чего ты взял? Просто занята едой и чаем».

Доказывая написанное, потянулась к чашке, стоявшей на подносе у парня, он вдруг протянул свою руку в этот же момент, и мы коснулись друг друга пальцами.

Меня будто прошибло током, по телу расползлись приятные мурашки, а саму меня всю на секунду коротнуло, да так, что я вздрогнула и подняла на него глаза.

Он смотрел прямо на меня, вынуждая не отводить взгляд. В его глазах горел вопрос, на который я не могла дать ответ.

— Так что ты делаешь в больнице, Нина? И почему уже неделю не появляешься в школе? Меня избегаешь?

Глеб наклонил голову набок, словно изучал меня, как подопытную мышь. Выражение его лица не было злым, на удивление, он в целом выглядел спокойнее, чем в прошлый раз, когда мы