которые мучали меня и не давали покоя. Она не выказывала пренебрежения и жалости, когда узнала об отсутствии у меня слуха, и это стало глотком свежего воздуха.

Время с ней пролетало незаметно, мне становилось лучше, но однажды мой покой нарушил отец.

— Добрый день! — вошел и сразу поздоровался, заметив Кристину. — Оставьте нас с дочерью наедине, у нас серьезный разговор.

Поджала губы, чувствуя перед подругой вину, и стала жестикулировать, что она сделать этого не сможет. Забылась.

— Хватит! Ты же знаешь, что я не понимаю, — рявкнул, выпучивая на меня глаза. — Выйди и телефон с собой захвати, раз твоя соседка не обладает тактом.

Его слова звучали грубо, видимо, снаружи что-то случилось. В этот момент сзади появился Дамир, которому не понравилась интонация моего отца. Он жестко осадил его, затем между ними произошла битва взглядом, в которой отцу на удивление не удалось выиграть. Вот только за свое поражение отыгрался он на мне, больно схватив за локоть и таща на буксире в коридор.

— Отдавай карточку, — первым делом он протянул требовательно ладонь, сверкая на меня гневным взглядом.

Округлила глаза, не понимая, о чем он говорит.

— У тебя было списание в сто тысяч, Нина, — процедил сквозь зубы, всем видом демонстрируя раздражение. — Сплошное разочарование, а не дочь. Сколько можно тратить деньги, хочешь до конца жизни сидеть на моей шее обузой? Ты хотя бы представляешь, как журналисты раздуют скандал, если ты будешь транжирить бабки на что попало? Опять из-за тебя проблемы.

Проморгалась, не понимая, что это значит конкретно для меня, а затем прикусила нижнюю губу.

«Карта ведь в общаге, как же я могла потратить с нее столько денег?»

Показала текст на экране отцу, он прочитал и усмехнулся, будто видел меня насквозь.

— В общем, так, Нина, не знаю, что ты заказала, онлайн или не онлайн, умерь свои излишние аппетиты. Через несколько дней пройдут выборы, так что сиди ниже травы, тише воды, поняла?

Сглотнув, лишь кивнула. На глаза навернулись слезы, а горло перехватило болючим спазмом. Неужели ему так сложно спросить, как я? Иду ли на поправку?

— Когда тебя выписывают? — вдруг последовал от него вопрос, и я было хотела слабо улыбнуться, но следующие его слова убили мою надежду: — Ладно, неважно, устрою выписку до голосования. Позовем репортеров, сделают фото нас четверых.

Отец всё еще выглядел недовольным, но смотрел требовательно, словно чувством вины пытался заставить меня делать то, на что я бы не согласилась. Так вот в чем дело. Начал с наездов, чтобы я не артачилась и согласилась сделать с его новой семьей счастливое семейное фото для репортеров.

— В общем, будь умницей и не подведи, тогда я не заблокирую тебе карту.

Стиснула кулаки, собираясь отказаться, а затем прищурилась и сделала иной выбор. Кивнула, а сама вдруг подумала о том, что если я деньги с карты не трачу, это значит, что делает это кто-то другой. И мне лишь нужно узнать, кто.

Оставшись одна, вернулась в палату. Порадовалась за Крис, у которой появились подвижки в ее недуге, а сама задумалась о том, что происходило вокруг меня.

Казалось, будто я оплетена чужой паутиной и не вижу эти невидимые нити, которыми опутана вся моя жизнь.

Списывающиеся деньги с карточки, которые отец приписывает мне.

Сговор Лилии с секретарем директора школы, ее влияние на найм сотрудников, а главное, сурдолога, который должен работать непосредственно со мной. В памяти вдруг всплыли моменты ее прихода в интернат, когда я случайно заставала ее с руководящим составом.

Сердце мое гулко заколотилось, а внутри заворочались мысли, которые дарили мне хоть и незначительную, но надежду. Дурочкой я не была, и в ее добрые намерения не верила. Могло ли быть такое, что… мой диагноз не был верным? Мечтать ведь не запретишь…

Прикрыла глаза, на время забыв об этом, ведь пока я всё равно никак этого проверить не могла. Тем более подозрительным казалось ее поведение в последние разы. Была уверена, что всё это связано с предстоящими выборами отца, который казался мне более взвинченным, чем обычно.

И последнее, что беспокоило меня, пожалуй, сильнее всего остального.

Алиса и ее взаимоотношения с Сергеем, чье появление сыграло роль в нашем общении с Глебом. Мысли о нем вспарывали мне грудную клетку и заставляли болеть сердечные мышцы, и от переизбытка эмоций я взяла в руки телефон и написала ему сообщение в ватсапе. Одна серая галка, скрытое время последнего посещения. Не сразу догадалась, что дело не в офлайне, а в том, что он меня, видимо, заблокировал.

Красные от стыда и негодования щеки еще долго заставляли меня вертеться в постели, но после я уснула. Вот только при пробуждении эта мысль всё равно не оставляла меня в покое. Чувство обиды не отпускало, а сердце продолжало ходить ходуном.

Из ступора меня вывел лишь послеобеденный врачебный обход. Среди них оказался дедушка Глеба, Дмитрий Елисеевич Вознесенский.

— Если бы знал, что ты к нам поступила, Нина, давно бы пришел. Ну-ка, что тут у нас? — прочел мой анамнез и улыбнулся. — Вижу, идем на поправку. Радует, радует. Давай, рассказывай, как ты, Нин?

Я не слышала его тон, но отчего-то мне казалось, что он был ласковым. Как и прежде, еще когда был жив дедушка Кирилл. Опустила глаза на несколько секунд, чтобы не расплакаться и взяла в руки телефон. Не успела напечатать, как заметила движения Олеси, медсестры, которая была приставлена к нашей палате. Она поясняла Вознесенскому о моей проблеме. А вот я покраснела, заметив, как мужчина нахмурился. Стало отчего-то стыдно. Не за себя, а за отца, который настолько конспировался, что теперь мне приходилось обтекать, пытаясь объяснить бывшим знакомым о своей непростой ситуации.

— Твой отец мне ничего не говорил, Нина, — поджав губы, сочувствующе глянул на меня, затем прищурился. — Ты, правда, по губам читаешь?

Дождавшись моего кивка, взял в руки свой телефон, набрал какой-то номер и снова посмотрел в мою сторону.

— Ну, от дочери Валентины меньшего я и не ждал. Так, Олеся мне вкратце только что сказала о твоем диагнозе, но кое-что меня смущает. Ты не против, если тебя осмотрит мой знакомый?

Неуверенно повела плечами и напечатала ответ на смартфоне.

«Главное, чтобы отец не разозлился. У него предвыборная кампания в самом разгаре».

На дедушку Диму эти слова подействовали, как красная тряпка для быка. Во всяком случае, цветом он явно стал похож на ярко-алый флаг.

— Работа, предвыборная кампания, лучше бы все эти бизнесмены о детях