оружие, но чувствует, что разум где-то далеко, не здесь… видимо шок от битвы ещё не прошёл. Однако шоковое состояние моментально спало – сильная оплеуха от Ишьяна привела Данте в себя, и он снова ощутил всю яркость красок и насыщенность звуков.

- Соберись! – кричит Ишьян.

- Уважаемые люди, сейчас перед вами предстанет неукротимая машина войны! – объявляет кого-то ведущий. – Его специально вывели для этого раунда, вместо животных. Встречайте, «Экзе-е-екуто-о-ор»!

Ворота поднялись, и на поле боя вышла трёхметровая фигура. Шипение и скрежет механизмов наполнили арену и на песок, сотрясая землю, проследовал самый настоящий живой механизм.

- Единый Бог, храни нас, - прошептал имперец, в его глазах отразился ужас, вкупе с образами деталей технотвари.

Он воззрел на длинные конечности, собранные из балок серебристого цвета, широкую грудину, сшитую и перешитую заплатами, закрытую листами металла со всех сторон; голова сияет единственным оком, похожим на крест в квадратном блоке с сеткой на динамиках, а «руки» увенчаны изогнутыми мечами и прикрыты щитками на обратной стороне.

- Ангелы и все святые, что это за… какой больной демиург создал это чудовище? – продолжает удивляться Данте.

- Кумир его создал, чтобы крушить супостатов Его, но направил супротив нас. Что ж, так тому и быть, - Ишьян обхватил меч в две руки и приготовился направиться в самоубийственную атаку.

Данте открыл огонь, но механизм в один миг сместил руки и образовал щит, с зеркальной поверхностью и луч отразился, уйдя в сторону. Валерон смотрит на тварь из железа, как она двигается, как анализирует ситуацию, и готовится к битве и вспомнил кадры, которые видел после битвы в городе, столице такой страны, как Аурэлянская Информакратия. Им показывали их в научных целях, и на них италиец видел одного из «Апостолов», обличённого в металл и ставшего живым механизмом войны и заметил, что существо перед ним предельно одинаково движется.

- Скажи Ишьян, чьё тело туда пересадили? – указав на существо, спросил Валерон, прицеливаясь и снова стреляя, но всё так же.

- Ты о чём?

- Он не похож на чистого робота. Скорее это киборг. Но ладно, - Данте подкинул свой пистолет и его поймал Ишьян.

- Что делать?

- Прикрой меня.

«Сейчас есть только я и он» - настраивает себя имперец. Парень побежал так быстро, что максимально быстро сблизился с тварью и на него обрушился град из ударов, но Данте крутится и отпрыгивает, чтобы не быть рассечённым.

- Зараза! – выругался парнишка, в очередной раз прокатываясь по песку и уходя от мясницкого лезвия.

Над Валероном зажглось бесстрастное и величественное солнце в зените, будто бы высокомерно наблюдая за схваткой. Он открыл беспорядочную пальбу, но по корпусу заблистали лишь вспышки рикошетов.

- Аррхгх! – прорычал его напарник и сменив обойму, призвав всю меткость, залил шквалом свинца техносущество, всаживая пули прямо у багрового ока, заставив того сбить такт наступления.

Над Данте нависла его добыча, он совершенно один, а корпус существа настолько крепок, что не стоит и пытаться его пробить. Клинки рассекают сам воздух, копоша поле смерти, вздымая к небесам фонтаны песка. Парень схватился с безумием человечества, воплощённом в металле и железе и чьей-то плоти, ступившим на арену, дабы потешить развращённый народ. Клинки быстры, но не настолько, чтобы остановить слугу Императора. Италиец пробрался к ногам и незаметно прицепил вещь, которую дал ему Альфонс и демонстративно ткнул мечом в колено киборга, выпустив фонтан ослепительных искр. Жуткий и страшный, истошный рёв отгремел из динамиков существа, раздался звонкий хлопок и всю электронику ниже пояса отрубило.

- Без страха! – сам для себя выкрикнул Данте, отбросив потуги усталости, чтобы не убоятся этого существа и дабы поразить его, памятуя о наставлении и подбадривании новой подруги.

Коммандеру пришлось отступить, чтобы не быть придавленным массивной тушей из металла. Данте, уклоняясь и кувыркаясь, отскакивая, пыхтя от усталости смог, преодолеть бесконечные выпады и взмахи твари. Он пробился через вихрь клинков и приблизился к её голове. Существо бьётся и мечется, пытается изогнутым полутораметровым клинком разрезать или насадить парня на лезвие, но безуспешно, ибо оно тяжело и сварено из мусора. Голова киборга плотно приварена к корпусу, лишённая возможности поворота.

- И что же ты сейчас сделаешь!?

В ответ технотварь адским взором посмотрела на Данте, прежде чем заорать. Валерон продрог… казалось, это взгляд живого человека, он почувствовал всем естеством страх, и даже сумасшедшее на секунду отступилось. Валерон сильнее сжал меч и исполнил предназначенное, гложимый совестью извинительно произнеся:

- Прости… я освобожу тебя.

Он со всех сил бьёт гладиусом и светящиеся ярким пламенем символы латинской речи пробиваются через око существа, устремляются в электронный мозг. Вспышки молний и электрические взрывы обвили голову киборга, и италиец отпрыгивает назад. Сила заряда такова, что верхняя часть «Экзекутора» взорвалась салютом огня и железа, а меч улетел в сторону, упав где-то посреди арены и несчастное порождение Теократии, исторгнув последний вопль всем естеством, навсегда смолкло, кучей мусора упокоившись на арене.

Зрители замерли в немой тишине. Третий раунд обычно кончался гибелью гладиаторов, а тут перед ними стоят два победителя… сгорбленные от усталости, ран и боли, но всё ещё живые. Все ошеломлённо посматривают на Данте и Ишьяна, а на всю арену разносится радостный крик второго гладиатора:

- Данте! Будь ты проклят, хитрый лис! Как тебе удалось!?

Ворота снова поспешили открыться, и Данте готовится, что на них выпустят ещё одного жуткого противника. Он сел на руку поверженного существа, ожидая очередное издевательство над бытием, но тут же вынужден лечь прикрыть глаза, чтобы не ослепнуть. Яркий свет, что белее и сильнее солнечного озарил всё, сильно ударив по глазам.

- Кумир! – завопили как одержимые люди. – Кумир!

Из ворот к Данте вышла высокая фигура, чьё лицо пропало в страшных потоках света, которые настолько сильны, что голову просто невозможно поднять вверх, и Валерон вынужден держать её, обращённую к земле, прикрыв ладонью глаза, чтобы не ослепнуть. Коммандеру остаётся довольствоваться только очертаниями резвящихся на ветру одежд Кумира, что трепыхаются слабой тенью на песке. Его шаги раздаются слабым шуршанием, подобно шелесту сухой листвы.

- Даже не пытайся победитель на меня обратить взор, - полился незнамо откуда божественный глас, - я есть Кумир духов, я абсолют. Вы первые и единственные победители в моих игрищах. Вы истинные воители и гладиаторы, ибо утопив в крови братьев и сестёр, вы показали истинную сущность свою. Вы воины мои, ратники кризиса и