Обслуживанием Кумира занимаются особые люди. Отряд в сто человек, который никогда не показывается из пирамиды. Меня в него собирались взять, но я выбрал другой путь в жизни.

- Ладно… мы что-нибудь придумаем. А что сегодня?

- Нас должны встретить люди кумира и провести по верхним районам, говорят даже, что дадут там жильё.

- Может быть… может быть, - затянул мысль Карлос. – Понимаете, ваш коммандер первый победитель за многие годы, а может и за всё существование Теократии тоже. Такого ценного бойца попытаются переманить к себе. Жильё… деньги… ласка… всё там будет, может быть, только потом вам, Данте, предложат работать на распроклятый Приход.

- Мы не должны упустить такой возможности, - хладно отчеканил Яго. – Это наш шанс найти ещё несколько прорех в защите пирамиды и втереться в доверие к элите. А если они предложат тебе работу у них, то ты сможешь проникнуть во «святая святых» и собрать для нас всю информацию или даже выполнить одну из задач.

- У вас есть камеры? – спросил отец Сериль. – Ну, такие вот, незаметные. С помощью них, я думаю, вы сможете отснять внутренние помещения.

- Найдутся.

Италиец посмотрел на часы и увидел, что ему уже пора, время поджимает, и он может опоздать на встречу, но к счастью Юлий перешёл к концу:

- И последнее, к нам отправили дополнительного агента на ускоренное выполнение задачи. В штабе не уверены, что мы справимся в установленные сроки, а поэтому присылают нам подмогу. Пока всё.

Валерон взял скрытую камеру в виде пластинки, смахивающей на стёклышко чёрного цвета, и скоротечно покинул комнату, выйдя за порог дома. На улице достаточно свежо и прохладно – лёгкий ветерок гоняет мусор, а небо окуталось в перистые облака и обжигающее солнце не угнетает сильной жарой. Установилась вполне приятная, хорошая погодка, которую нарушают только звуки извечных молитвенных песнопений и смрад трущоб на улице.

Данте только собирался идти и только сделал шаг, как сразу дверь скрипнула позади и лейтенант-коммандер обернулся. На пороге стоит девушка, в той же одежде, что и вчера.

- Здравствуй, Сериль, - тень лёгкой улыбки тронула губы имперца.

- Привет, - едва смущённо поздоровалась девушка, - а ты собрался на арену?

- Да. Придётся вернуться туда.

- Мне на работу нужно, так давай я тебя провожу. Можно?

- Пойдём, - свободно выдохнул парень, - я буду только рад.

Данте и Сериль пошли вместе, как и вчера, уходя в глубины города, только не замечая его, будто весь ужас нищеты и распутства служителей Прихода отошли назад, стали неважными и эфемерными по сравнению друг с другом. Сериль расспрашивала Валерона о том, как он, как чувствует себя после вчерашнего боя, справлялась о его здоровье, и восхищённо говорила о том, как он вчера бился. Данте же просто отвечал, что с ним всё хорошо, что это был тривиальный надлом в душе, что он ещё никогда так не дрался. И всё же они заняли себя не только темами о дне вчерашнем, так девушка поведала о своих предпочтениях в одежде и музыке, увлекаясь тем, что во очень далёкие времена называли «классика», говоря, что под мелодии этого жанра можно легко уйти в полёт мечтаний и хоть в мыслях покинуть это ужасное место, а Данте рассказал, что тоже любит классическую музыку древности, а в детстве слушал частенько хоральные песнопения Патрика в храме.

- Это всё прекрасно! – восхитилась дама. – Красивая музыка… это чудесно. Знаешь, мне порой кажется, что именно эти маленькие радости, музыка, дружба и… любовь, поддержка родителей, не сделали из нас зверьё.

- Ты думаешь? – понуро спросил италиец и приподнял руку, указав на город окружающий. – У них ведь тоже всё это было… тоже. Но это им не помешало стать тем, кем они стали.

- Ты прав, но…, - запнулась девушка, словно бы смущаясь своего ответа, - все они выросли в жестокости. Я благодаря судьбе за то, что у меня были такие родители…. которые воспитали, которые вложили в сердце лдюбовь и понимание что к чему.

- Слишком глубокие мысли для такого возраста, - улыбнулся Валерон. – Не у каждого, кто повзрослее встретишь такое.

- Ну давай расставаться! – Сериль мягко обняла мужчину с востока и кивнув, ушла прочь.

Имперец тяжело вздохнул, но одним оставался не долго:

- Ну, здравствуй, Данте, - послышался знакомый голос со стороны, - хвала Кумиру с тобой всё в порядке.

Рядом с собой коммандер увидел высокую фигуру, облачённую в багровые одежды с капюшоном, которая моментом ранее вынырнула из одного переулка, коих тысячи и встала рядом с ним, идя нога в ногу.

- Ишьян, ты что ли?

- А кто ж ещё? Я уж не думал, что увижу тебя сегодня в добром здравии, Вон-а, даже говоришь нормально, благо Кумир и духи тебя,… хотя какие тут духи, видел я, что ни причём они.

- То есть? – входя вовнутрь арены, с недоумением спросил Данте. – О чём ты говоришь?

- Я видел, как ты ушёл той девушкой вчера, у которой чёрная копна волос и вытянутая. Видал, как она уводила тебя под ручку, и пришёл сегодня ты с ней. Такой бодрый и воодушевлённый, прям, аж глаза блестят.

- И что тут такого? Знаю я её, хорошие знакомые.

- Да ты не заливай… знакомый он её. Зрел я, как ты смотришь на неё. И благодари Кумира, да духов, что они позволили встретиться вам, а то бы сейчас пришёл такой же забитый, как и вчера.

- Не думаю… не думаю… обычная душевная слабость, но сейчас я порядке. Испытание ареной прошёл, - пытается убедить себя Данте, что не стоит беспокоится об убийствах ради самозащиты и меняет тему. – Кстати, а что ты думаешь о небожителях?

- Ох, что это народ весьма просвещённый, - с рьяностью начал ответ Ишьян, - что они, воодушевляемые Кумиром, заботятся о нас. Эти люди цвет нашей великой Теократии и Приход обязан им своим существованием, ибо таких великих мирян, посветивших свои ресурсы и силы на благо всеобщее, трудно ещё где-то найти.

- И от излишней благодарности они живут на верхнем районе?

- Не понял? – прорычал Ишьян. – Что ты хочешь этим сказать? Не в ересь ли ты впал?

- Да нет, что ты, - заоправдывался имперец, - я хочу узнать, почему же они живут