Бойцы Голубки снимали контейнеры с грузовиков и выставляли друг на друга, и за час работы на складе выросли длинные металлические контейнеры высотой полтора метра. В каждом таком контейнере лежало по шесть толстых ковров с восточными орнаментами. Дилеры так и разбирали потом товар в коврах, а таблетки вырезали из нитей уже на точках продаж. Так было безопаснее и быстрее, потому что в каждом ковре было по пять килограмм вшитых пилюль, и на то, чтобы вырезать их все, уходило по два дня.

Всего в этот вторник прибыло семнадцать грузовиков, и работы на ближайшую неделю было предостаточно. Сейчас на складе находилось около двадцати бойцов с автоматами наперевес, которые выгружали контейнеры. Почти половину из привезенного товара заберет бригада Драгоша, и барон уже был на подъезде к складу, чтобы в очередной раз самому лично пересчитать количество ковров, а также лишний раз поиграть у Валентина на нервах.

– Пап, получается?

Юрий дернул Голубку за рукав и выпустил изо рта сигаретный дым.

Голубка оценил художества сына и ответил:

– Да нет же! Вот, смотри, – отец снова затянулся и выпустил три дымных кольца. – Видишь? Щелкай небом, языком помогай.

В морозную ночь сигаретный дым смешивался с паром и кольца получались мутными, но все равно достаточно отчетливыми. Но вот у Юрия получалось обыкновенное облако.

Сын Валентина Юрий хоть и был всего шестнадцати лет отроду, но уже старался подражать отцу во всем. Они даже ходили в одинаковых синих костюмах и бежевых пальто, точно разновозрастные близнецы. Но Валентину нравилось такое поклонение, и он уже знал, кому передаст основную часть своего бизнеса.

У Валентина было семеро детей от разных женщин, и Юрка был средним и самым любимым. Когда он родился, Голубке стукнуло уже пятьдесят семь. Голубка всегда обожал детей, и с возрастом эта любовь только росла. Он чувствовал, что даже, будучи в седьмом десятке, он все еще хочет нянчить молокососов и жевать их малюсенькие пятки, выдувать воздух им в нежные пузики, а также вдыхать аромат молочных головок с щекочущими мягкими волосиками. Младшенькой Анюте было всего три года, и каждый раз при виде этого маленького чуда в ярко-розовом шифоновом платьице сердце Валентина наливалось сладостным счастьем, хотелось носить ее на руках и никогда не отпускать. Юрка уже подрос, а ведь еще совсем недавно пускал под себя коричневые массы и смеялся беззубым ртом. А теперь взгляни на него: девяносто килограммов зрелости и мужества выпускают неуклюжие облачка пара, пытаясь доказать, что в этот раз ему, наконец, удалось поравняться с отцом в умении хотя бы курить правильно.

– Балалайка это, а не кольцо! – смеялся Голубка. – Языком, говорю, помогай!

Малец усердно пыхтел, наклоняя голову то вправо, то влево, будто это могло как-то подсобить. Его зализанная набок светлая челка уже растрепалась, а пальцы замерзли на морозе. Еще и снег начался, как назло, мерзкие хлопья бесцеремонно разрушали кучки дыма, делая невозможным создание ровных колец. От усиленных стараний закружилась голова, и Юрка, наконец, бросил попытки научиться столь непостижимому искусству.

Послышался громкий свист.

– Все, хорош дурачиться. Держи ухо востро, Юрка! И смотри, как папка бизнес делает! – Валентин выплюнул сигарету и затоптал в снег.

Через сетчатые ворота склада въехали джипы бригады Драгоша. Юрий уже много раз видел их, и был знаком с самим Драгошем. Последний год отец постоянно брал сына с собой на встречи, постепенно вводя парня в закрытый криминальный клуб. И ни для кого не было секретом, кто станет преемником Голубки в недалеком будущем.

Голубка сплюнул перед собой, хотя уже давно избавился от сигареты. От этой банды хотелось плеваться в буквальном смысле. Если бы процесс изрыгания рвот не был бы таким неприятным, то Голубка бы несомненно исходился рвотой при каждой встрече с ними. Уж очень они его измучили за эти годы. Оно и понятно, эта бригада доставляла хлопот ровно столько же, сколько приносила прибыли. И Валентин не знал, что лучше: их постоянные попытки свергнуть Голубку или же их огромные заказы на китайскую химию, которую Голубка продавал им в таком количестве, что даже продавцы героина завидовали.

Три джипа, как обычно. Голубка дал незаметный знак своим людям на складе быть начеку, никогда не знаешь, что учудят эти цыгане.

Из джипа высыпали бойцы и сам Драгош. Потертая кожаная куртка и изношенные джинсы, которым было уже не меньше пяти лет, растрепанные сальные черные волосы, свисающие волнистыми паклями в разные стороны, точно их не расчесывали уже три столетия, и как всегда, солнечные очки. Зимой. Ночью.

Голубка закатил глаза.

Цыган, украинец и восточный ковер – обычный третий вторник месяца.

– Валентин! – громко и радостно объявил Драгош, разведя руками, точно завидел давнишнего приятеля.

Драгош всегда располагал своим нарочито сердечным приветствием с улыбкой, настолько широкой и искренней, что казалось, будто он – сам Иисус. Но Валентин вел с ним бизнес уже одиннадцатый год и давно перестал покупаться на эти дешевые трюки.

– Юрка, привет! Ты, не знай, еще подрос? Скоро папку перещеголяешь!

Юрий улыбнулся и потупил взгляд. Отец пока что не разрешал Юрию участвовать в беседах, даже ответить на приятный комплимент было нельзя. Отец был очень суров в этом плане. Он тщательно готовил сына к будущей роли, и ослушаться его каралось очень жестоко. Валентин не часто поднимал руку, она была тяжелой у него, и после первой оплеухи второй еще долго будешь бояться.

Драгош завел пучок своих волнистых, длинных и неизменно сальных волос за ухо, в котором, как и полагалось хозяину, красовалась толстая золотая серьга. Валентин всегда поражался умению цыган сочетать несочетаемое. Их огромные особняки украшены радужной детской лепниной, в новом «Бентли» сидения были выделаны ковром с орнаментами, Драгош не мылся, наверное, месяцами, но вот золотую серьгу с ярким красным рубином он точно полировал каждый день.

Внезапно Драгош сделал выпад вперед, точно собирался атаковать Голубку, но реакция бойцов всегда быстрее, и они тут же скооперировались и встали перед Валентином плотной стеной.

Драгош громко рассмеялся.

– Как всегда в форме! Как всегда в готовности! – воскликнул он. – Люблю я тебя за это, Валька! Значит, и товар сегодня здесь в полном объеме!

– В полном… за вычетом неустойки! – ответил Валентин.

Улыбка Драгоша немедленно исчезла, атмосфера в ту же секунду превратилась из позитивной и жизнерадостной в напряженную и смертельно опасную. Бойцы с обеих сторон напряглись, готовые начать бой по одному лишь щелчку. И, несмотря на то, что цыгане приехали всего на трех машинах, количество бойцов было примерно одинаковое. Потому что цыгане никогда не сядут в машину впятером. И к этому Голубка тоже никак не мог привыкнуть. В одном джипе Драгоша могло поместиться семь, а то и восемь, мужчин. В этом было отличие цыган от многих банд: они были худыми и жилистыми, но вот сил у них было не занимать. Валентин зачастую чувствовал себя рядом с ними неловко из-за выпирающего спереди настоящего мужского, как он любил оправдываться, живота. Но даже если бы он был одной с ними весовой категории, он бы никогда не сел в машину с людьми в таком количестве. С некоторых пор Валентин понял, что проще принимать этих цыган, как они есть, безо всяких попыток понять их и уж тем более проследить какую-либо логику в их поведении. Ее просто не было.