по ошибке перекликаются с событиями, произошедшими в Великобритании: единичные встречи с азиатскими шершнями в Девоне и Корнуолле привели к уничтожению бдительными домовладельцами гнезд европейского шершня. Не менее кровожадными были и непрошеные советы по борьбе с захватчиками территорий, которые получали официальные лица.

По словам энтомолога из Департамента сельского хозяйства штата Вашингтон Криса Луни, ему поступали полные энтузиазма предложения помощи в уничтожении шершней от людей, находившихся за сотни километров, а также несколько «совершенно безумных» рекомендаций относительно того, как именно их нужно уничтожать. Самая незабываемая идея – надеть на добровольца защитный костюм, намазать его чем-нибудь липким, и, когда шершни усядутся, облить их ядовитыми пестицидами. «Не знаю, шутка это была или нет, но совета глупее мы не получали», – говорит Луни.

Однако ученого, который при возникновении угрозы отправился в приграничный городок Блейн с импровизированными ловушками – кувшинами, наполненными смесью апельсинового сока с рисовой водкой, больше беспокоила возможность распространения шершней по всей территории США, нежели ошибки идентификации видов. Некоторые энтомологи пренебрежительно отнеслись к его марш-броску на восток, полагая, что негостеприимные холодные зимы прерий и высокий барьер Скалистых гор остановят вторжение, но Луни был не так оптимистичен. В ходе первоначального анализа возможного распространения шершней Луни и некоторые его коллеги обнаружили, что насекомые могут продвинуться по побережью вплоть до Калифорнийского залива, а на севере добраться до Анкориджа, штат Аляска.

В центральной части США нет среды обитания, подходящей для шершней-убийц, зато Восточное побережье может стать для этих истребителей пчел родным домом. Все, что для этого требуется, – матка, забравшаяся в грунт для цветов или другой груз, который затем отправится на поезде через всю страну в Нью-Йорк. «Такое вполне возможно, – говорит Луни. – Это вызывает тревогу. Неизвестно, насколько хорошо им удастся приспособиться, но если у вас есть пасека с тремястами ульями, вы можете потерять несколько, а может быть, и все. Пока мы не знаем наверняка». Шершни, вероятно, смогут колонизировать новые территории благодаря глобальному потеплению, которое расширяет пригодную для них среду обитания. Поскольку шершни гнездятся в земле, они смогут лучше защититься от аномальной жары, чем пчелы, страдающие от тепловых волн, которые подрывают иммунитет насекомых и способность находить пищу.

Изменение климата может ускорить продвижение шершня до рекордных темпов, наблюдаемых во Франции, где ареал распространения азиатского шершня ежегодно увеличивается на 80 километров. Он прибыл в страну в начале 2000-х и к настоящему времени добрался до Альп. Пока нам мало что известно о том, какую территорию могут захватить азиатские гигантские шершни. Обнаружение их в местах, далеко отстоящих друг от друга, – Британской Колумбии и Вашингтоне – предполагает наличие разных путей интродукции насекомых, а не распространение одной и той же колонии, но, если ареал обитания гигантских шершней начнет расширяться так же, как ареал Vespa velutina, могут возникнуть проблемы. Матки Vespa velutina, прикрепленные к летной мельнице, лабораторному устройству, которое, по сути, является беговой дорожкой для летающих насекомых, пролетели 200 километров, прежде чем выдохлись. «Вряд ли они смогут преодолеть такое расстояние даже за неделю, – говорит Луни. – Однако это означает, что шершни в поисках желаемого могут забраться довольно далеко». Тем не менее ученым пока мало что известно о том, что заставляет этих шершней расширять ареал обитания и не будут ли США вскоре кишеть ими так же, как Западная Европа – азиатскими шершнями.

Хотя это вторжение не направлено против людей, увеличение численности гигантских шершней наверняка приведет к росту количества пострадавших от чрезвычайно болезненных укусов. Если вас ужалят раз двадцать, есть вероятность, что вы умрете. Такая участь постигла десятки людей в Японии и Китае. В 2013 году в провинции Шаньси, расположенной на северо-западе Китая, где когда-то брал начало Великий шелковый путь, от множественных укусов шершней погибли по меньшей мере 28 человек. По словам экспертов, такие случаи стали учащаться.

Конрад Берубе никогда не забудет жгучую боль от укуса гигантского шершня. Он стал вторым человеком в Северной Америке, которого ужалило это насекомое. Его коллега провел первичный осмотр гнезда, обнаруженного в городе Нанаймо на восточной оконечности острова Ванкувер, и ретировался после того, как его ужалили. Тогда на борьбу с новой угрозой отправили Берубе. Он решил подобраться к гнезду ночью, когда активность шмелей снижается. Опытный пчеловод и энтомолог, Берубе надел два дополнительных комплекта одежды под комбинезон пчеловода, кевларовую защиту на запястья и лодыжки и бронежилет, который, по словам Берубе, «способен защитить и от бензопилы, и от зомби-апокалипсиса».

Он с трепетом приблизился к гнезду, устроенному в грязи парковых насаждений жилого района. Несколько шершней набросились на него и четыре раза ужалили в верхнюю часть туго обтянутых тканью бедер. Позднее Берубе обнаружил застрявшие в кожаных перчатках острые жала.

В отличие от медоносных пчел, азиатский гигантский шершень способен жалить многократно, выделяя, вероятно, в десятки раз больше яда, чем их излюбленная добыча.

Такого количества токсинов хватит, чтобы убить дюжину мышей. «Боль была такая, словно в мою плоть вонзили раскаленные канцелярские кнопки», – вспоминает Берубе.

Вокруг укусов шершней образовались гнойные волдыри. Кроме того, Берубе страдал от мышечных болей, из-за которых ему было тяжело подниматься и спускаться по лестнице. Большая доза этого яда может вызвать отказ почек и смерть, но Берубе отнесся к своим боевым ранам философски. «Необходимо помнить, что это защитный механизм, – говорит он. – Я вторгся на их территорию, и они защищали свое потомство».

Укус азиатского гигантского шершня не фигурирует в индексе Шмидта, шкале боли от укусов перепончатокрылых, которую энтомолог из Университета Аризоны Джастин Шмидт разработал на основе собственного мучительного опыта. Ученого жалили всевозможные насекомые, от бумажной осы, укус которой он сравнил с «каплей брызнувшего на руку раскаленного растительного масла», до муравья-пули, чей яд причиняет «сильнейшую боль, заставляющую двенадцать часов корчиться в муках». Шмидт признается, что его никогда не жалил шершень, ни гигантский, ни какой-либо другой, но, судя по описаниям страданий коллег, он оценивает боль от укуса шершня примерно на три балла по шкале от одного до четырех. «Три – это определенно очень больно, – говорит Шмидт, разработавший первую версию индекса еще в начале 1980-х годов. – Конечно, все зависит от того, куда тебя ужалили. Если в веко или нос, боль будет намного сильнее».

В Нанаймо, едва сдерживая поток ругательств, ужаленный Берубе схватил углекислотный огнетушитель, вернулся к гнезду и обдал своих врагов потоком газа, чтобы оглушить. Затем подобрал шершней и избавился от них, поместив в спиртовой консервант. Еще несколько шершней-рабочих попытались на него напасть, но тоже получили свою порцию углекислого газа. Это позволило команде