— Хорошо, — хмуро кивнул Марк и завел машину. — Отмени свое такси.

Я облегченно выдохнула, смиряясь с его приказным тоном, лишь бы больше не касался меня, заставляя чувствовать себя всепрощающей идиоткой, готовой на все. Достала телефон и отменила заказанное такси. В салоне было тепло, и, только начав отогреваться, я поняла, что замерзла сильнее, чем думала. И когда только успела?

— Я волновался за тебя.

Голос Марка прозвучал уверенно, только вот я не услышала в нем ни капли беспокойства. Я обняла себя за плечи и, поморщившись, как можно строже произнесла:

— Не стоило.

Скольников время от времени бросал на меня нечитаемые взгляды и крепче сжимал ладони на руле. Я уже было решила, что он хотел меня всего лишь подвезти. Конечно, ведь ему совершенно нечем больше заняться. Только ведь он и звонил, и караулил меня зачем-то… Я ждала от него объяснений… Хоть чего-то. Мое глупое сердце умоляло выслушать мужчину, дать ему шанс.

Но мы доехали до парковки у моего института в гнетущей тишине, я отщелкнула ремень безопасности, потянулась к дверной ручке, и Марк именно в этот момент заблокировал двери. Что же, значит, разговору все же быть. Плохо это или хорошо?

— Как я уже сказал, я волновался, — сухо произнес он. — Нельзя вести себя так. Мобильный телефон создан для того, чтобы на него так же отвечать. Мобильно.

Если бы Марк не начал говорить в поучительном тоне, словно общаясь с выпускницей яслей, возможно, я восприняла бы его слова иначе… Может быть, даже задумалась над ними… но он же словно красной тряпкой перед моим носом помахал.

— Еще скажи, что мне стоит повесить телефон себе на шею, как корове колокольчик, — взорвалась я.

— Карина…

Возможно, Марк хотел проговорить это угрожающе тихо. Он словно меня предостерегал, только вот… а не пошел бы он на три буквы? Далеко и надолго, в общем.

— Если я не брала трубку и не перезванивала, значит, я не хотела с тобой разговаривать. Я думала, что это очевидно. Ты же у нас такой взрослый. Умный-разумный.

— Прекрати.

— А что прекрати-то?

— Ты ведешь себя как ребенок!

Скольников саданул по рулю пятерней, и я даже ненадолго замерла, растерянно глядя на распластанную ладонь мужчины. Часть меня испытала восторг, с мстительным наслаждением отмечая, что я все же его вывела и ему и правда не все равно. Теперь пусть мучается так же, как и я…

— И что? — Могла бы прошипеть, как змея, – точно прошипела бы. — Что с того? Как хочу, так и веду. Ты вообще вон женишься! Так что не тебе мне диктовать, как себя вести. Хватит.

— А ты не пробовала меня для начала спросить, Карина? Действительно ли я женюсь или это все газетная утка? — Марк впился в меня серьезным взглядом. Его зрачки расширились настолько, что почти сливались с радужкой, делая взгляд еще темнее. — Ну что ты молчишь? — почти шепнул он, а я, засмотревшись на его глаза, растеряла весь свой запал. Эйфория от мнимой победы схлынула. А реальность, напротив, ударила меня наотмашь. Прав Марк, мне взрослеть пора, и вовсе не ради него или себя.

— Мне хватило того, что я узнала. — В горле запершило, и я поняла, что еще немного – и заплачу, а потому поторопилась вытолкнуть из себя слова: — И что это все я узнала не от тебя.

— То есть так… — Мужчина недовольно поджал губы и отвернулся.

Пояснить ему, что я все знала из первых рук? От невесты, так сказать… Да только вряд ли в этом нашелся бы толк.

Если Скольников сам до сих пор не потрудился озаботиться семейными данными своей невесты, то что с него взять-то? Ладно на меня досье не завел, но не проверить биографию будущей жены – как-то это… нереально, что ли?

Тут же в голову пришла отчаянная мысль: вдруг это все и правда лишь утка? Вдруг мама сама себе все напридумывала, надеясь на что-то? Я сглотнула и засмотрелась на напряженный мужской профиль. Готова ли я предать маму ради него? Пожалуй, что ради него нет.

А вот ради своего малыша?

Титаническими усилиями удержала ладони на коленях, потому что они каждый раз самопроизвольно ложились на живот, стоило только вспомнить о своем положении. Сейчас этого делать было нельзя. Сейчас нужно было понять, нужен ли нам с малышом Марк.

Я могла еще вечность обижаться на него, но мне пора было начать думать не только о себе, а еще и о своем малыше. И тут стоило поучиться у подруги. Леся всегда в первую очередь заботилась об интересах своих детей и лишь потом о собственных. А потому передо мной сейчас внезапно встал важный вопрос, ответ на который я даже не пыталась искать все эти дни. Совпадают ли интересы моего малыша с моими.

Права ли я, что от Марка стоит держаться подальше, или во мне говорит обычная женская обида? Вдруг Скольников стал бы моему ребенку таким же надежным отцом, как и Глеб Лесиным детям? Тогда какая мне разница, что я разобью мамины ожидания? Даже если Скольников и правда вел двойную игру и спал с нами обеими. Возможно, мне стоило наступить себе на горло и забыть о гордости и принципах? Ради будущего своего малыша.

— Скажи мне, пожалуйста, почему я никогда ничего не слышала о матери Романа, — выпалила я сразу же, как этот вопрос возник в моем сознании, не давая себе шанса передумать.

— К чему это, Карин?

Марк смотрел на улицу, и только по напряженной челюсти и рукам я могла понять, что он все это время о чем-то раздумывал.

— Мне просто интересно. Всегда было интересно, но прежде я не решалась тебя спросить. Она умерла?

Я соврала ему. На самом деле, обижаясь на Марка, что он не узнал о моем дне рождения, я сама была не лучше его. Я никогда не интересовалась, был ли он женат на матери Романа, где родители самого Марка, как и когда он разбогател, самостоятельно ли он начинал или…

Да еще с десяток важных вопросов не имели для меня никакого значения, меня интересовала лишь степень серьезности его отношения ко мне, чертова неуловимая домработница, безумно красивое тело и сексуальные способности его хозяина. Что уж тут скажешь.

— Живее всех живых, — сухо проговорил Марк, а затем пожал плечами. — Наверное.

— Ты не знаешь?

— Мне все равно. Ее в нашей с Романом жизни нет и не было.

— Она бросила Рому? — ахнула я.

— Можно и так сказать, — хмыкнул Марк и повернулся ко мне. — Я забрал у нее ребенка, который был ей не особо-то и нужен. И то, что за эти двадцать лет она не потрудилась с ним познакомиться, говорит о многом.

Так некстати в голове всплыли слова мамы, что она любила Марка еще двадцать лет назад… Не могла же она? Нет-нет, я тут же тряхнула головой. Это было бы слишком. Тут же вспомнив, что Рома родился весной, а мама уже на тот момент была беременна мной, я расслабилась.

— А ты дал ей шанс на это? Вдруг она передумала? Столько времени прошло. Люди меняются.