Такой город уже существует; его фрагменты можно найти по всему миру. Он зарождается в тех районах, где жители устали мириться с дискомфортом из-за тех, кто выбрал жизнь в пригороде. Он выражается в акциях протеста в городских районах. Порой они носят спонтанный характер. Иногда их поддерживают влиятельные люди в порыве гражданского неповиновения. При этом мало кого волнует изменение климата, сохранение биоразнообразия или угроза потенциальной катастрофы. И всё же это подтверждает, что в стремлении к счастью люди способны строить города, спасающие планету. Этому будут посвящены следующие главы книги.

Поначалу задача вроде бы ясна: если мы стремимся избежать рассредоточения, места с высокой плотностью населения удовлетворят наши психологические потребности лучше, чем пригороды. Они будут подпитывать нас силой, энергией и радостью. Но всё не так просто, ведь и человек — создание сложное. Он постоянно разрывается между противоречивыми желаниями. Его одновременно притягивают и отталкивают и близость, и изоляция. В чем-то наши потребности конфликтуют.

Человеку необходимо ощущать тепло и поддержку других, но при этом он не может обойтись без природы. Ему важна связь с себе подобными — и нужно бывать в одиночестве.

Ему удобно, когда всё, что нужно для жизни, есть поблизости, но платой за это может стать повышение плотности населения и чрезмерная нагрузка на нервную систему.

Мы не решим проблему организации счастливой жизни в городе, пока не поймем действие этих конфликтующих сил и не признаем конфликт между ними. Какое личное пространство нужно человеку? Сколько времени он должен проводить на природе? Есть ли форматы, сочетающие преимущества пригородов с достоинствами городов?

Доказано: чтобы стать друг другу ближе, нужно друг от друга немного отдалиться, а еще нам необходимо чуть больше природы, но не слишком много и не той, о которой вы наверняка подумали.

Начнем с разговора о природе (часть I), а затем перейдем к проблеме соседей (часть II).

В 2011 г. я по приглашению музея Соломона Гуггенхайма присоединился к команде экспертов, изучавших уровень комфорта в Нью-Йорке. На пустыре в Ист-Виллидж японское архитектурное бюро Atelier Bow Wow разработало для Фонда Гуггенхайма и компании BMW проект передвижной «лаборатории» для обсуждения проблем города. Были приглашены эксперты со всего мира, чтобы использовать это пространство как площадку для экспериментов. Кураторы музея надеялись, что лаборатория BMW Guggenheim сможет создать новые решения для городской жизни. У них были финансы и стажеры для исследований. Я хотел воспользоваться их ресурсами, чтобы собрать данные о том, как городское пространство влияет на эмоции и поведение людей. Это была фантастическая возможность: вряд ли где-то удастся изучить особенности городской среды лучше, чем на Манхэттене.

Район, где разместилась лаборатория, находился на границе между Ист-Виллидж и Нижним Ист-Сайдом. Это была мешанина из многоквартирных домов без лифта и более современных среднеэтажных, между которыми имелись оживленные транспортные артерии и не менее оживленные тротуары. Для новичка это место — как впрыск адреналина, выжимка нью-йоркской жизни, ее шума, суеты, удовольствий и возможностей. Путь сюда от моей квартиры на 13-й Ист-стрит занимал 15 минут пешком. И когда я проделал его в первый раз, то понял, что по дороге есть все магазины и заведения, которые могут мне понадобиться в ближайший месяц.

Магазин техники, банк, гастрономы — большой и маленький, тату-салон, салон маникюра, химчистка, мороженое ручной работы, несколько десятков баров и ресторанов. Через каждые несколько кварталов — лестницы, спускающиеся под землю к станциям метро. Другая вселенная по сравнению с пустыми пригородными улицами в округе Сан-Хоакин. Здесь было всё, что нужно для жизни, работы, покупок, питания, социализации и завязывания романтических отношений, — причем в шаговой доступности. Это пространство было плотным, удобным, связным и стимулирующим.

С первого взгляда оно показалось мне захватывающим. Но я хотел разбить его на составляющие и понять, как разные тротуары, здания и открытые площади в густонаселенном городе влияют на людей. Я начал работу вместе с Колином Эллардом, психологом из Университета Ватерлоо, руководителем революционного исследования в области нейронауки по проблеме передвижения человека в городе. Мы снабдили несколько десятков добровольцев устройствами для измерения эмоционального состояния во время прогулки по району. С помощью телефонов Колин опрашивал участников эксперимента по поводу их уровня счастья и активности (нервного возбуждения) в разных точках. Некоторым добровольцам мы надели браслеты на запястье для измерения относительной электропроводности кожи во время прогулки. Поскольку она напрямую связана с потоотделением, ее можно считать объективным показателем нервного возбуждения.

Почему мы анализировали именно эти показатели? Тест на уровень счастья — очевидный выбор: большинство людей согласятся, что быть счастливым лучше, чем несчастным. Тест на нервное возбуждение добавлял еще один аспект: его относительный уровень может быть положительным или отрицательным в зависимости от ситуации. Отлично, когда человек спокоен и счастлив или напряжен и счастлив. Но постоянно высокий уровень нервного возбуждения негативно влияет на иммунную систему. А когда человек напряжен и несчастлив, это хуже всего. Это то состояние, которое большинство людей описывает как стресс.

Каждые несколько дней группы новых добровольцев прогуливались по нашему району вместе с гидами, позволяя нам считывать их психофизиологические данные. Мы обнаружили, что эмоции зависят от ландшафта. Люди отмечали самое сильное ощущение счастья и свободы от нервного напряжения, когда переступали ворота общественного сада в парке Сары Рузвельт, — даже до того, как смотрители показывали им живущих здесь цыплят.

И неудивительно. Сад больше напоминал джунгли обилием зелени, кустов, раскидистых деревьев, а результаты исследований последних десятилетий четко свидетельствуют, что люди чувствуют себя лучше просто от того, что находятся на природе, видят ее и прикасаются к ней. Пациентам больниц, которые имеют возможность видеть природу[221], нужно меньше обезболивающих, они идут на поправку быстрее, чем те, кто наблюдает только кирпичные стены. Полезны даже изображения природы. У пациентов после операции на сердце ниже уровень тревожности и они меньше жалуются на боль, если у них в палате есть изображения деревьев, воды или леса, а не абстракции. Пациенты стоматологической клиники испытывали меньше стресса, когда на стене в комнате ожидания висели пейзажи. Ученики демонстрировали более высокие результаты тестирования, если у них была возможность видеть природу[222]. Изображения природы в городах рекомендуется размещать там, где высок уровень стресса. Когда архитекторы добавили пейзаж с красивым лугом в зоне регистрации тюрьмы округа Сонома[223] в Санта-Розе, у охранников улучшились концентрация и память.