— Главное — не выжить, не победить больше врагов, а получить максимум фана. Это ведь как… играть в хоккей или смотреть на игру — совсем не то же самое. — Федор Кротов, официально «ассасин-наемник», бодро шагал рядом с Машей через лес. Шел первый час квеста с сокровищами. Маша напросилась пойти с Федей — ей о нем рассказал «Мастер», некий Воронов, организатор всего действа, к которому Машу накануне отправила Яна Приходько. Воронов же и сообщил, что Надя Шварц пару лет назад недолго встречалась с Федей-ассасином, но вот загадка: Федя расстался с красавицей, причем по собственной инициативе. — Та же фигня и здесь, — продолжал разглагольствовать Федя. — Со стороны кажется, что мы тут все головой ударенные. Но когда играешь, ну, по-настоящему захватывает. Даже, знаете, подготовка своего персонажа — это же целая история.

— Вы имеете в виду костюм? — подняла на него глаза Маша. Ассасин был одет во что-то вроде темного обтягивающего комбинезона с капюшоном и массивной а-ля «Рыцарь Золотого Руна» подвеской на груди.

— Не. — Кротов почесал за ухом. — Костюм — это уже в последнюю очередь. Так сказать, финальный штрих. Главное-то — это характер твоего героя. Это работы на несколько месяцев, если правильно подходить к вопросу.

— И как же вы справляетесь? — Маша осторожно ставила ноги, опасаясь зацепиться ногой в кроссовке за торчащие петлями янтарные корни. Они шли по сосновому лесу: душистому, текущему смолой на летнем солнце. Земля под ногами пружинила от сухих иголок.

— Прежде всего — подумать о том, как твой собственный характер соответствует герою. Понимаете, персонаж должен быть и похож, и не похож на своего хозяина.

— Это как же? — усмехнулась Маша. — В смысле единства противоположностей?

— В смысле — если не умеешь петь, не заделывайся менестрелем. А с другой стороны, если трусишь по жизни, здесь, в играх, можно попробовать поиграть в отважного воина. Главное — не увлечься и чтоб всего было в меру.

— Эдакий психоанализ в действии, — кивнула Маша. — Так вы ассасин по склонности к убийству или «за-ради интереса»?

Федя ухмыльнулся:

— Кто ж правду полиции скажет? Но вообще-то я, знаете, по жизни неуклюжий, постоянно кому-нибудь ноги оттаптываю, чашки бью регулярно, мать уже мне керамические такие, знаете, крепкие ставит, и то… Вот я и подумал: заделаюсь ассасином, профессиональным убийцей, который как тать рыщет в ночи. Бесшумно передвигается, взбирается на отвесные стены, все такое…

— И как, сработало? — Маше и правда стал интересен результат. Вот если вдруг она станет играть в звезду поварского искусства, окончившую какую-нибудь высшую кулинарную школу в Париже? Тогда Андрей однажды за ужином просто…

— Ну так, чуть-чуть, — прервал ее мысли несколько смущенный Федя. — Подкрасться, конечно, так, чтоб меня не услышали, не могу. Но посуду стал бить реже, это факт.

И оба задумались — каждый о своем. Маша размышляла, как бы потактичнее выяснить, отчего он расстался с Надей Шварц? До сих пор добиться от Феди, по какой причине произошел разрыв, никому не удалось, и Маше было очень любопытно — как же он нашел в себе силы распрощаться с такой красавицей и, главное, на каком основании? Кроме того, ей было интересно поучаствовать в игре — они уже нашли в корнях деревьев свернутый трубочкой «свиток» — артефакт, дающий подсказку к следующему этапу квеста. Аккуратно развернув прожженное в нескольких местах и старательно состаренное послание, Федя прочел:

Под сенью тихих струй,

О мой кумир, ты скрылся,

Любовь моя к тебе осталась горяча,

Ее не осуждай и не руби сплеча…

— Вот же… — Ассасин расстроенно потер крупный нос картошкой. — Ну, и как это прикажете понимать?

Маша взглянула на листок, на котором, плюс к стиху, был неумело нарисован цветок вроде подсолнуха. Маша улыбнулась, передала «свиток» обратно юноше — он ей был интуитивно симпатичен, несмотря на свое мрачноватое амплуа: высокий, в тщетных попытках вырастить серьезную бороду на лице, — вместо бороды торчала нелепая поросль, с круглыми крыжовенного цвета глазами.

— Предлагаю взаимовыгодный обмен: я расскажу вам, где искать следующий артефакт, а вы мне — про ваши отношения с Надей Шварц.

— Хотите сказать, что вот так, с лету, все поняли? — подозрительно посмотрел он на Машу и еще раз внимательно прочитал стишок. Выражение лица у него осталось таким же озадаченным. — Ладно. Сдаюсь. Да, честно говоря, и рассказывать-то особенно нечего…

— Это акростих, — решила тут же выполнить свою часть сделки Маша и показала ему на первые буквы в каждой строчке. — Видите, получается «ПОЛЕ». Плюс рисунок цветка. У вас тут нет поблизости цветочного питомника?

— Вот же! — Он хлопнул себя по лбу. — Конечно! «Джардино Верде»! Там у них тюльпаны и эти… Забыл, как называются, — ирисы, вот!

— Значит, вам туда, — улыбнулась Маша.

— Совсем в другую сторону, — снова расстроенно почесал за ухом Федя. Они помолчали. Федя вздохнул: — Ладно, пойдемте, расскажу по ходу дела. — Он пнул трухлявый пень башмаком с пряжкой, явно позаимствованной с женских туфель 50-х годов. — Хотя и не знаю, что вам так интересно.

— Как вы стали встречаться? — Федя припустил в обратном направлении, и она едва за ним поспевала.

— Да как? Обычно. То есть мне-то казалось — чудеса. На нее же все глазеют, а она ко мне подошла и спросила, можно ли ей переночевать в нашей палатке? У меня палатка на двоих была с наемником Валхолла — Пашкой Стучковым. Я его, ясное дело, уговорил перекантоваться с ребятами из Тулы, дворфами. Ну, то есть гномами. А она пришла и…

— И?

— Принесла с собой бутылку вина. Мы ее распивали и смотрели на звезды. Август, тепло. В общем, вы понимаете.

— Понимаю, — кивнула Маша. — Это тоже была ее инициатива?

— Ну да, — смущенно сказал Федя. — Я б, если честно, сам подкатить не рискнул.

— А потом?

— А потом — как обычно. Кино, прогулки. Я ей даже жить вместе предложил. Но она отказалась — сказала, что не готова. — Он замолчал, вздохнул. — Я, конечно, по уши втюрился, чего там.

— Но ведь именно вы приняли решение расстаться? — внимательно посмотрела на него Маша.

— Донесли уже? — смутился Федя. — Не хочу об этом говорить.

— Надо, Федя, надо, — улыбнулась Маша. — Таков уговор.

Федя едва улыбнулся в ответ:

— Видите ли, она, по-моему, путала реальность с играми. А это — неправильно. Не всегда, конечно. Вон тут мы весной в полном обмундировании в онкологическую больницу к малышам ходили — праздник устраивали. Знаете, всякие побоища между троллями и дворфами, а я, как ассасин, их щекотал… Но это все равно — вроде костюмированного утренника. А вот когда человек в реальной жизни начинает вести себя как его персонаж… Все, крыша выехала, встречайте.