Поступками Якуба двигал рационализм – по крайней мере, он сам так считал. Девушка еще могла ему пригодиться и, возможно, не раз. Зачем ее раньше времени увечить?

А еще он запомнил слова Сергея Латыпова, произнесенные им сегодня. Даже не столько слова, а заинтересованность, прозвучавшую в них. Закончив донесение о разведрейде, старшина Латыпов неожиданно для Якуба спросил: «Стратег, а что будет с этой девушкой?»

«С какой девушкой?» – не понял Якуб.

«Да с этой, лесовичкой, что мы поймали».

«А что с ней может быть? Сначала снимем допрос, как положено. А потом… – Стратег хмыкнул. – Потом видно будет. Если она не преступница, зачислим в четвертое сословие. Как и других «лесных». А что?»

К четвертому, самому низшему сословию, в Капитолии относились рабы или, как их еще называли, холопы. Они не имели никаких прав, и носили на лбу – для опознания – клеймо с буквой «Х». Правда, некоторые из рабов могли за особые заслуги перейти в категорию трудового персонала (работников), что соответствовало третьему сословию. Таких бывших рабов называли «вольноотпущенники».

Еще один – особый – шанс попасть в разряд вольноотпущенных имели молодые рабыни, в том случае, если они становились наложницами граждан Капитолия из первых трех сословий. Гражданин, бравший рабыню в наложницы, должен был заплатить выкуп и поручиться за ее поведение. Наложницы не получали гражданских прав, но жили в секторах для граждан и могли беспрепятственно передвигаться по территории Капитолия…

«Нет, ничего, – ответил Сергей Латыпов. – Я просто так спросил. Мы ее все-таки от вормов спасли. А так-то мне все равно».

Отпустив старшину, Якуб вызвал своего агента сержанта Бугрова, ходившего в рейд вместе с Латыповым. Выслушав его рапорт, с удовлетворением отметил, что Сергей, кажется, ничего не утаил. Значит, более или менее доверять ему можно. Но, разумеется, не до конца.

Якуб вообще никому полностью не доверял. А Сергей Латыпов находился на особом контроле из-за брата Ильи, которому Стратег Олег поручил тайное задание. И если бы Якуб не знал о враждебных отношениях между Ильей и Сергеем, то уже давно бы велел вздернуть Сергея на дыбу. Но учитывая, что братья не общались больше двух лет, решил подождать.

Не потому Стратег так решил, что рассчитывал на Сергея в долгосрочной перспективе. Ведь тот был на хорошем счету у покойного Олега, и уже по одной этой причине навсегда попадал в список неблагонадежных. Иными словами, Якуб уже знал, что рано или поздно избавится от старшины Латыпова. Но лишь после того, как тот выполнит отведенную ему роль.

«Сергей лесовичку при тебе допрашивал?» – спросил Якуб у Бугрова.

«При мне, – сказал сержант. – Я ни на шаг не отходил».

«Ничего подозрительного не заметил?»

«Да вроде бы нет. – Бугров пожал плечами. – Обычно Латып себя вел… Разве что…» – он сузил глаза.

«Ну!» – поторопил Якуб.

«Рассуждал как-то странно. Неправильно, я считаю. Говорил, что «лесные» – вроде как нормальные люди. Типа, такие же, как и мы. Разве это правильно? Наверняка они мутанты. Пусть с виду и нормальные».

Стратег вздохнул: «Это все?»

«Нет, не все. Показалось мне, что Латып глаз положил на нее, на дикарку эту. Пялился как-то странно. Жалел…»

«А что, есть на что пялиться?» – с насмешкой спросил Якуб.

«Да, вообще-то, есть. – Бугров оживился. – Ладная девка и с перчиком. – Спохватившись, наморщился и закончил: – Жаль, что дикарка. Грязная вся, завшивленная, наверное…»

Сейчас, увидев и рассмотрев Глашу, Якуб был готов согласиться с оценкой Бугрова – да, ладная девка. А то, что грязная, так и отмыть недолго. И похожа ведь чем-то на Алену. Глазами, что ли?..

Но дело было не в этом. Да и забыл он уже, как эта Алена выглядела. А вот Глаша могла пригодиться. И Якуб, кажется, знал, как именно…

* * *

В клетку, на свое новое место жительства, Тим вернулся поздно. А все потому, что надолго задержался в каптерке ключницы – отрабатывал обещанное снадобье.

Работа, предложенная Тиму Марфой, ему, в целом, понравилась. И показалась совсем легкой. Особенно по сравнению с гладиаторскими боями, всю кровавую тяжесть которых Тим сполна испробовал на собственной шкуре. И не получил ни малейшего удовольствия.

А тут работай – не хочу. Тим почти не устал, разве что самую капельку. Марфа была очень довольна и сказала, что Тим честно отработал дозу снадобья и теперь может не беспокоиться о здоровье Алены. По крайней мере – в ближайшие сутки. А дальше – по обстоятельствам, в зависимости от состояния здоровья девушки.

Снадобья, конечно, уйдет на лечение много – посетовала ключница – и за сутки проблему не решить. Значит, придется еще поработать. Но Тим справится, потому что на нем пахать можно, как на фенакодусе. Марфа так и сказала: «На таком жеребце пахать можно. И нужно», – и ласково хлопнула Тима по ягодице.

Затем ключница отвела Тима на кухню, где его сытно, просто от пуза, накормили. Даже жареного мяса дали – на кости. Свежего, сегодняшнего забоя – как пояснила повариха.

Правда, когда Тим простодушно поинтересовался: «Кого забили?», повариха нахмурилась и ответила, что она в такие детали не вникает. Мол, нам тушу принесли, мясник порубил на куски, а ее дело варить и жарить.

«Чью тушу принесли?» – попытался уточнить Тим, но в итоге нарвался на грубость. Потому что повариха побагровела и сказала: «Чью надо, ту и принесли, дебил! Жри, ёпрст, что дают, и радуйся, ёпрст, что не твою. А если, ёпрст, не нравится, то верни, ёпрст, кость с мясом и жри вареную брюкву, ёпрст».

Но Тим, естественно, сам все доел. И заодно расширил свой скудный лексикон десятком новых слов, услышанных от поварихи. А потом отправился в клетку в сопровождении охранника с карабином. Не Фрола, а другого – по имени Хряп. Тим его видел утром, когда тот стоял в карауле у «резиденции» Гермеса. Хряп не открывал рта почти всю дорогу. Но когда они уже подходили к клеткам, вдруг одобрительно произнес:

– А ты молодец, Спартак. Я уж думал, что Тарзан тебя на котлеты разделает. А ты, оказывается, молоток.

– Я старался, – скромно сказал Тим. – А что такое «молоток»?

– Железяка такая, чтобы гвозди забивать. Знаешь, я на тебя червонец поставил – и не прогадал. Сам-то за этот бой сколько монет срубил: пять или десять?

– Пять, – наобум назвал Тим.

– Всего пять? Я бы за Тарзана и двадцатки не пожалел – такого монстра завалить!

– Мне Гермес столько дал.

– Ну-у, с Гермесом не поспоришь – тот еще жлоб.

И Тим запомнил новое слово – жлоб. Он не знал его точное определение, но мысленно согласился с охранником: «Да, Гермес – жлоб».

– Ты завтра будешь драться? – спросил Хряп.

– Я не знаю.

– Если будешь, я на тебя снова поставлю. Не подведешь?