Быстро догнать маленькую чертовку у меня не получилось — она, спустившись, выскочила через входную арку и помчалась по улице. Когда я, наконец, покинул пределы амфитеатра, воровка как раз скрылась в одном из прилегающих проулков. Я кинулся за ней, надеясь только на длину своих ног — если она скроется в переплетении городских улочек, представляющих в этой части города настоящий лабиринт, я больше никогда не увижу свой блокнот.

Я не боялся, что кто-то прочтет мои записи, отнюдь. Но в них были мои схемы различных устройств, которые я надеялся реализовать, заметки о путешествии, травах и животных, а также то, что мне удалось узнать о магии. Я рассчитывал, что с помощью этих записей рано или поздно произойдет прорыв, и я научусь контролировать свои Таланты. Конечно, можно было положиться на свою память, но все же она не была абсолютной. Да и недаром говорили, что самый тупой карандаш лучше самой острой памяти. Я так часто врал всем, что у меня ее отшибло, что ненароком задумался — а что, если бы такое действительно произошло?

Все эти мысли мелькали у меня в голове, пока я бежал за воровкой. Хвала небесам, ей не удалось сразу оторваться от меня, и теперь между нами было расстояние не более пятидесяти метров. Я бы уже догнал девчонку, если бы улицы не были запружены народом! Юркой малышке не составляло труда лавировать между ними, а вот мне приходилось мчаться сквозь толпу, распихивая всех, кто попадался на пути. Разумеется, ни о какой деликатности речи сейчас ни шло. Люди слились в одно расплывчатое пятно, и я, зарычав, добавил скорости.

Легкие начинали гореть — я не привык к долгому бегу на такой скорости и понимал, что скоро начну сдавать. Заметив, что воровка свернула в очередной проулок, я поднажал, и бросился за ней. Здесь явно затеяли ремонт — возле стен стояли строительные леса, крыши были перекрыты множеством досок, сквозь щели которых пробивался мягкий солнечный свет. Я будто оказался в туннеле и единственное, что меня радовало — у него не было ответвлений.

Здесь тоже хватало народу, но из-за небольшого пространства девчонка потеряла свое преимущество, и теперь с трудом проталкивалась сквозь людей. Оскалившись, я снова прибавил ходу, не заботясь о том, что люди отлетают от меня и орут вслед множество ругательств. Я уже практически настиг воровку, которая пару раз испуганно оборачивалась, но тут этот чертов проулок закончился, и она выскочила на относительно свободную улицу. Я ринулся следом.

Мы оказались очень близко к трущобам — это стало понятно по обшарпанным домам и не слишком приятным запахам нечистот, которые здесь частенько выплескивали прямо из окон. Но сейчас я не обращал на это ровным счетом никакого внимания. Весь мой мир сузился до единственной цели — бегущей в нескольких метрах впереди девочки. Она устала — это было заметно, и через несколько мгновений я схватил воровку за воротник мягкой жилетки и дернул на себя. Она заверещала и попыталась лягнуть меня, но я ловко скрутил воровку и, достав кинжал, приставил его к горлу юной преступницы.

Дышать было тяжело — и ей, и мне, так что, во избежание неприятностей, она успокоилась.

— Бумаги, — прохрипел я, — Отдай мне бумаги.

Она что-то пискнула, и я понял, что слишком сильно сдавил ей шею второй рукой. Чуть освободив хватку, я убрал кинжал и погрозил ей кулаком:

— Бумаги.

Она медленно полезла во внутренний карман жилетки и достала мой блокнот, слегка потрепанный. Забрав его, я отпустил девчонку и положил бумаги в свою сумку, а затем застегнул ее на ремешок. Странно, но воровка и не думала улепетывать, как только я ее освободил. «Наверное, сил не осталось» — подумал я, и в следующий момент, почувствовав острие клинка уже на своей шее, понял, что очень сильно ошибся.

— Ты Дангар? — за спиной раздался мужской голос с легкой хрипотцой.

— Кто спрашивает?

Нажим клинка чуть усилился, и я почувствовал, как по шее стекли несколько капель крови.

— Я очень не люблю повторять вопросы. Но для тебя сделаю исключение. Ты Дангар?

— Д-да, — выдавил я, пытаясь успокоить бешено стучащее сердце.

— Есть разговор. Шагай за Сойкой.

Девочка, показав мне язык, развернулась, и свернула в темный проулок. Просто отлично! И куда, интересно, меня поведут?

Хибара, в которую меня привели неизвестные похитители, выглядела давно заброшенной. Она располагался возле самой крепостной стены, в вонючей подворотне, напоминавшей общий двор сразу четырех домов. Судя по грязи, кучам наваленного мусора и заколоченным досками окнам — жителей здесь не наблюдалось давненько.

Пока мы сюда шагали, нам на встречу попалось совсем немного народу — прохожие будто нарочно куда-то испарились. А те, кто попадался навстречу, неожиданно быстро вспоминали, что у них есть дела в проулках и соседних зданиях. Маленькая воровка, которая заманила меня в западню (а то, что эта западня, не вызывало никаких сомнений) смело шагала впереди. Мужик, приставивший острие клинка к шее, всё также находился позади, удерживая одну мою руку за спиной, так что я его не видел. Мы шли молча, но по звуку шагов было понятно, что рядом с нами идет еще один человек.

В голове крутилось множество вопросов. Как меня вычислили? Зачем я неизвестным похитителям? Откуда они знали, что я сегодня буду на Арене? Почему предчувствие опасности не сработало, когда Сойка вернула мне блокнот? Вопросы, вопросы — и ни одного ответа. Я горько усмехнулся — подобное уже стало для меня привычным, точно также как и вопрос «что делать дальше?».

Добравшись до места назначения, девочка толкнула рассохшуюся дверь, и пропустила нас внутрь.

— Без глупостей, парень, — предупредил меня голос за спиной, и я почувствовал, как от моей шеи, наконец, отняли клинок. Я рискнул медленно повернуть голову. Сойка запирала дверь на деревянный засов. Перед ней стояли двое — мужчины в длинных, до пят, серых плащах и темной одежде. Если бы меня попросили описать их внешность, я бы ответил… Непримечательные. По таким если в толпе скользнешь взглядом — просто не заметишь, и потом не сможешь описать, даже если сильно захочешь. Их вид был настолько обычным, что это даже слегка настораживало.

— Насмотрелся? — усмехнулся тот, кто привел меня сюда, — А теперь разворачивайся, и поднимайся на второй этаж.

Сочтя за лучшее пока не спорить, я сделал, как было велено, и направился по лестнице наверх. Удивительно, но за мной никто не пошел. В голове тут же мелькнула мысль: а не воспользоваться ли случаем, и сбежать? Но я быстро отмел ее. Это глупо. Они так свободно отпустили меня одного — значит, уверены, что никуда я не денусь. Да и нет отсюда выхода, судя по всему — на втором этаже меня ждал лишь пыльный и пустой коридор с тремя дверьми. Две слева и одна, открытая — справа. Решив, что туда мне и надо, я вошел в комнату.

Там расположилась фигура, завернутая в темно-зеленый плащ. На голову был накинут капюшон, так что лица разглядеть я не смог — окна были заколочены, и в комнате было довольно темно. При этом казалось, что там, где должно виднеться лицо, мрак сгустился гораздо сильнее, чем полагалось при плохом освещении. Человек сидел на старом стуле перед небольшим столом и кидал игральные кости, которые с тихим стуком ударялись о столешницу. Напротив него стоял еще один стул. Заметив меня, фигура в плаще махнула рукой, и раздался очень глубокий мужской голос: