– Решай сам. Как скажешь, так и будет.

– Тогда идем. Надеюсь, паспорт у тебя с собой?

– Ой… погоди. Да, вот он. А… Но у меня ничего нет. Из вещей, я имею в виду…

– Об этом ты не беспокойся, там есть все необходимое, что может понадобиться.

«Это приключение, это просто приключение. И что в этом такого? Я всю жизнь прожила в своей норке, всего боясь, ища поддержки сначала у мамы, потом у Николая, а затем у Льва… Одна я жить не могла! Мечтала поскорее стать замужней дамой, чтобы окончательно спрятаться в семейном кругу, чтобы быть не одной, быть с кем-то. Я укутывала себя слоями жира, как броней. Надоело. Хочу стать самой собой. Хочу… ну да, тоже хочу его. – Она мельком взглянула на Евдокима, который шагал чуть впереди. – Даже если это будет единственная наша с ним ночь, даже если я ему совсем не понравлюсь как женщина, даже если я покажусь ему без одежды толстой. Это не окажется концом света и не станет поводом для того, чтобы я вновь захотела спрятаться в своей норке».

* * *

Все эти дни Евдоким думал только о Рите и едва сдерживал желание позвонить ей. Умом он понимал, что все бесполезно – эта девушка не любит его, у нее своя жизнь, скоро она выйдет замуж… Но сердцем так и не мог смириться с этим обстоятельством. Упрямо надеялся, что Рита вдруг бросит своего жениха, поймет, что рядом с ней есть другой человек, готовый ради нее на все.

После встречи с Эллой в супермаркете появился повод для встречи с Ритой. Не самый удачный, но… Надо же было предупредить Риту о том, что Элла побывала у нее на работе.

В субботу Евдоким весь день просидел в своей конторе, а затем решил прогуляться по Арбату, чтобы проветрить голову.

Евдоким никогда не любил эту безалаберную пешеходную улицу. Она напоминала о чем-то уже давно ушедшем. О том, что уже давно переросло себя, переродилось. Вот как была, например, раньше юная девушка, приятная своей чистотой, свежестью, готовностью влюбляться, а спустя годы превратилась в силиконовую мадам со слоем толстой штукатурки на лице. Вроде тот же самый человек, да не тот. И дело даже не во внешних изменениях… Уже никакой романтики, одни деньги в голове у мадам, одна липкая корысть в ее взгляде, и голос хрипло, старчески дрожит, когда она в стотысячный раз заводит одну и ту же надоевшую песню.

Конечно, какие-то места в Москве всё еще хранили атмосферу прежних эпох, любимого всеми настроения, напоминали о прошлом, но только не Арбат. Для Евдокима по крайней мере. Правда, в этот раз старая улица показалась ему чуть лучше: с нее стерли этот жирный, липкий лоск 90-х, под которым, в свою очередь, прятались остатки 60-х годов – напоминание о бардах, об «оттепели»…

Евдоким вышел на площадь и направился к парковке неподалеку, где оставил свою машину, с одной мыслью: «Вот приеду в Терлецк и сразу позвоню Рите». Но не выдержал – солнце светило столь победно и ощущение счастья буквально витало в воздухе вокруг, что Евдокиму захотелось услышать Ритин голос – прямо здесь и сейчас. Евдоким набрал ее номер и через пару секунд услышал знакомый, милый голос. Ну чего еще в жизни надо… Лишь бы каждый день слышать этот голос!

Евдоким позвал Риту в гостиницу и тут же сам ужаснулся тому, как получилось пошло и некрасиво… В гостиницу! На ночь! Однако Рита отнеслась к его предложению довольно спокойно. Она ему доверяла.

Когда оформляли номер, Рита стояла у стойки ресепшна и с дружелюбным интересом поглядывала на администратора.

– Прошу, номер тридцать, третий этаж. Вот ваши ключи.

В лифте со стеклянной кабиной Рита спросила:

– Это ночной портье, да? – И засмеялась. – Как тут все роскошно – мрамор, стекло, позолота…

– А ты думала, я потащу тебя в какой-то хостел с клопами? – шутливо возмутился Евдоким.

Они вышли из лифта и по мягкому ковру дошли до своего номера. Евдоким распахнул дверь, включил свет. Рита прошла внутрь, огляделась, а потом повернулась с улыбкой:

– Тут очень уютно!

– Закажем вина? Хочешь есть?

– Вина? А можно шампанского? И есть я совсем не хочу. Разве что совсем чуть-чуть, какой-нибудь бутерброд с сыром.

– Конечно!

Пока Евдоким диктовал заказ по телефону, Рита вышла на балкон. Минутой позже Евдоким подошел к ней и положил руку на плечо.

– Кажется, светает… – удивленно пробормотала она.

Он наклонился, поцеловав ее в ключицу.

Скоро принесли заказ. Выпили по бокалу шампанского, Рита съела кусочек сыра.

– Надо же… Этот день так странно у меня начался – удивленно произнесла она.

– Этот или вчерашний?

– Ты прав, уже вчерашний. И вот я здесь, с тобой… Погоди, погоди, не трогай меня, сначала я хочу принять душ.

Рита ушла в ванную, а вернулась, кутаясь в махровый халат, в смешных одноразовых тапочках…

– Ты был прав, Док. Тут есть всё. Ну, почти.

– Кто? Как ты меня назвала? – поразился он.

– Док. Сокращенное от Евдокима… А что?

– Нет, ничего. Мне нравится!

Евдоким выпил еще шампанского и тоже закрылся в ванной. По спине пробежали мурашки, когда он посмотрел на свое отражение в зеркало. Он не узнавал себя. Перед ним стоял совершенно незнакомый человек с неподвижным, горящим взглядом.

Когда Евдоким вернулся в комнату, было тихо.

– Ты не спишь?

– Нет.

– Ждешь меня?

– Да.

Он подошел к кровати, сел рядом с Ритой, осторожно стянул с нее одеяло. «Ах!» – мысленно произнес он, а затем наклонился и поцеловал девушку в аккуратное, маленькое, круглое плечо. Обнаженная Рита напомнила скульптуру – такая плотная, гладкая, ровная вся… Тяжелая круглая грудь, тонкая талия, крутой изгиб бедра. Но, что интересно, лежа Рита казалась даже меньше, тоньше, чем он мог предположить. Тонкие лодыжки и тонкие запястья, узкая спина.

Рита была совершенно не похожа на тех женщин, которых Евдоким знал раньше. В первую очередь, ее никак нельзя было сравнить с Эллой, которая своей сухощавой статью напоминала некоего андрогина, почти лишенного признаков пола. Когда-то, лет десять назад, у Евдокима был роман с одной молодой дамой с аппетитными формами. Так вот Рита и от той особы отличалась значительно… Наверное, потому, что тело Риты не казалось рыхлым, неровным, растекающимся. Оно вызывало восхищение. И желание.

– Ты классная! – невольно вырвалось у Евдокима.

– Что? Я? – Рита слегка удивилась.

– Господи, ты же чудо какое-то! – Он засмеялся, обнял ее. И обнимать ее обнаженное тело тоже было радостью, тактильным удовольствием, которого, казалось, Евдоким не знал до этого момента.

Если раньше с Эллой Евдоким едва плыл по руслу почти пересохшего, обмелевшего, царапающего кожу камнями ручья, то теперь его словно несло течением полноводной реки. И не нужно было искусственно подстегивать страсть с помощью скандалов и истерик, потому что желание вызывала сейчас сама женщина, ее тело. То, что Рита немного смущалась, только сильнее заводило Евдокима. Он то вел ее за собой, то отдавал инициативу ей… В какой-то момент почувствовал – девушка уже не боится, они оба на одной волне…